Сибирские огни № 01 - 1969

Виноградов силился что-то сказать, но только застонал. Улукиткан наклонился к нему: — Прощай, Арсен... Если утром не приду, считай, что пропал. А ты маленько отдохни, согрейся и по моим следам сам выбирайся.—Это было сказано так просто, будто речь шла не о жизни и смерти, а о лег­ кой прогулке. Старик достал из кармана кусок лепешки, разломил пополам, одну половину засунул в мешок больному, вторую оставил себе. Потом засы­ пал инженера снегом поверх постели, прихлопал по краям, чтобы ветер не разрыл. Всмотрелся, запоминая в профиль скалы, нависающие над этим местом. И, перекинув за плечо бердану, взяв в руки посох, Улукиткан зашагал прочь от живой могилы своего спутника в гудящую бу­ ранную мглу. Скорей бы добраться до тайги! Но он не знал, куда при­ ведет его эта расщелина. Холод становился нестерпимым. Старик под­ ставлял холодному ветру то спину, то бока. Засовывал за пазуху зако­ ченевшие кисти рук, прижимая их к телу. Он ощутил острое покалывание в ступнях. Надо бы немедля ра­ зуться, растереть пальцы снегом, перемотать портянки, но он боялся присесть, не надеялся, что сможет встать. Надо было во что бы то ни стало добраться до тайги. Дно расщелины становилось все более пологим. Разбежались, как вспугнутое стадо диких баранов, тучи, н зрелая, большая луна осветила снежную равнину, куда выходило ущелье. Оттуда донесся глухой шум леса. Короткий, радостный вздох вырвался из груди старика. Вот и первое деревцо, горбатое, дупляное, одиноко растущее на каменных обломках. Дальше деревья стали попадаться чаще, но как на грех не находилось ни единой сушины. Он шел от дерева к дереву, ис­ кал сухие пни. Буран неотступно гнался за ним, подхлестывал. Он на­ чинал понимать, что костра не предвидится и ему никогда уже не со­ греться. И тут наткнулся на сухие кусты голубики. Не дрова, но все- таки можно зажечь. Сломал большой куст, размельчил его ногами на части, закоченевшими руками кое-как сгреб изломанные прутья в кучу. Оставалось подложить под нее завиток березовой коры и подпалить, хоть на минуту согреться. Он запустил руку за пазуху и с ужасом об­ наружил, что припасенная береста и спички остались во внутреннем кармане дошки, которой он укрыл Арсена... Буран вдруг утих. Показалась луна. Но стало еще холодней. Улукиткан не помнил, сколько времени он безвольно бродил по ред­ колесью, пока не увидел впереди валежину, темным горбом торчащую поверх сугроба. Старик, с каким-то облегчением, присел на нее. Ноги окончательно потеряли чувствительность, в коленках не сгибались. От­ кинув голову, Улукиткан хотел в последний раз глянуть на звезды и на лесную ширь, залитую лунным светом,— и обомлел.. Он с трудом раз­ давил рукавицей на лице заледеневшую корку, протер глаза. И еще раз всмотрелся. Нет, ему не причудилось, он не спал. Большая черная тень переместилась на лужайке, слилась с кустарником, но скоро появилась снова, четко выкроившись на снежном поле. «Сокжой!» — сведенными стужей губами прошептал эвенк. И все его существо в этот момент со­ средоточилось на звере, который сейчас для него воплощал в себе все: тепло, пищу, сон, самую жизнь... Опираясь на совсем ослабевшие руки, он встал с лесины, мельком отметив, что пальцы на ногах совсем перестали болеть, то ли согрелись, то ли совсем закоченели. Да и руки он чувствовал только в плечах. Но все это как-то отступило перед охватившим его желанием добыть сокжоя.