Сибирские огни № 01 - 1969

его следу, он выхватил из передней нарты пистонку, освободил ее от мехового чехла и закинул ее на ремне за плечи, как поняжку, встал на лыжи. Глянул на солнце, прислушался: лают... Его легко понесли ка- мысные лыжи. Вскоре отогрелись и отсырели от пота вязки на груди, спине стало мокро. Сбросил дошку —жена подберет. Пошел еще быст­ рее. Теперь лай прямо в лицо. Звонко вторит ему таежное эхо. Лес мягко качается в глуховатом гуле, как в колыбели. Прокричав с высо­ ты, обгоняет охотника кукша —туда же спешит, на лай. Знает, разбой­ ница, где можно поживиться. Лай все ближе, все громче. Как из-под земли доносится и тяжелый храп и стон сохатого. Эвенк замедлил шаг, неслышно выбрался на при­ горок, выглянул из-за дерева и замер: совсем близко, в мелком сосня­ ке, ворочалась живая черная копна —зверь! Мгновенно наметив подход к зверю, Улукиткан отбросил в сторону пальму, перекинул ружье со спи­ ны на руку, взвел курок, надел на бронку пистон, дожал его курком до отказа. Снова выглянул, ветерок легонько дует в лицо,— значит, не вспугнет зверя запахом человека. Рысиными шагами обходит он пригорок, неслышно приминая лыжа­ ми сыпучий снег, крадется к сосняку. Зверь, занятый собаками, не чует опасности. Разъяренно он бросается на них, бьет мерзлую землю копы­ тами, угрожающе трясет головой. Качи, заметив хозяина, еще больше смелеет, вызверившись, подсту­ пает все ближе к сохатому. Осмелели и собачонки. Но зверь не думает отступать. Округлились, выкатились на лоб его глазища. Из открытого рта валят клубы горячего пара. Страшен и могуч он в своем гневе, не только отбивается, но и сам нападает. Схватка становилась еще более яростной. Улукиткан прислонился к стволу старой сосны. Глубоко втянув в легкие холодный ветерок, приглушил дыхание, взвел курок, положил палец на спусковую скобу и, плотно прижав ложе к правой щеке, вы­ глянул из-за сосны. Зверь был почти рядом, длинноногий и черноспин­ ный, как старая листвяжная коряга. «Теперь-то не уйдешь!» — подумал Улукиткан, прищурив левый глаз, напряг правый, навел мушку на переднюю лопатку сохатого — в самое сердце решил всадить пулю. И спустил курок... Чуть слышно треснул пистон... Осечка!.. Зверя будто кто сильно толкнул, и он мощно рванулся вперед, разметав собак. Грудью разди­ рая сосняк, с грохотом круша сушняк, зверь уходил напролом и через мгновение исчез из вида. Улукиткан оторопело привалился плечом к сосне и долго стоял сам не свой, не понимая* что случилось. «Ружье не должно бы сфальшивить. Однако, порох отсырел?.. Надо же, совсем в руках был, да, видать, не мой»,— подумал он мрачно. За сохатым ушли и собаки. Еще раз припал слухом к тишине, но ни лая, ни треска не слыша­ лось — молча синели перед глазами увалы да курился по падям вече­ реющий лес. Улукиткан поежился —без дошки на морозе зябко вспо­ тевшему телу. Решил развести костер и тут, в сосняке, дождаться жену. О спичках он знал понаслышке. Говорили: чиркнешь раз — и огонь. Такому не сразу поверишь. А он привык высекать огонь кресалом. Улукиткан увидел возле себя старый сосновый пень. Рассек его пальмой. Разгреб ногами рядом снег, насыпал горкой трухи от пня и, несколько раз ударив кресалом об острый излом кремня, добыл огонь, и долго раздувал, пока труха не вспыхнула синим пламенем. Солнце, зарумянясь, уже склонилось к горизонту, когда подъехала