Сибирские огни № 01 - 1969

гула. Полный покой. Даже не верится. С трудом раскрываю глаза. Ле­ жу в спальном мешке, но не помню, когда забрался в него и как кон­ чилась эта длинная ночь. Да и была ли она? Иван Иванович лежит там, где сидел, согнувшись в три погибели, в теплой штурмовке, в валенках, накрывшись пуховым одеялом. «И твою волюшку, милый человек, сло­ мила усталость»,—подумал я. Он тоже пробудился, пытается выпрямиться, но мешает печь. Аля спит на своем месте, глубоко зарывшись в мешок. Кто-то у палатки сбросил на камни вязанку сушняка. — Живые есть? —послышался знакомый голос. Меня точно подбросила какая-то сила и поставила на ноги. Не ослышался ли? Не может быть! Откуда бы ему, этому человеку, тут взяться?! Распахиваю палатку и столбенею. — Улукиткан!.. С неба, что ли, свалился?! —Обняв старика, я креп­ ко прижал к груди. А он еще не мог отдышаться, прийти в себя от кру­ того подъема Показался мне совсем стареньким, как эти россыпи, крап- ленные лишайниками, и очень маленьким. Казалось, прошли годы с тех пор, как мы расстались. — Это ты, Улукиткан? —послышался голос Али.—Каким ветром тебя занесло сюда? Ночью у нас танцы были, что не приходил? — Знал бы —пришел.—И уже с явным облегчением продолжал.— Мы с Василием шибко боялись. Тут губодуй, однако, посильней был. Долго ли до беды! Вот и поторопился к вам. Маленько дровишек принес. Я смотрю на сухонькую фигуру старика, с глубокими следами ля­ мок на плечах, вижу сушняк, принесенный им, представляю себе крутиз­ ну подъема. Иван Иванович выбирается из палатки, сощуренными от утреннего солнца глазами смотрит по сторонам, удивляется: — А и верно, Улукиткан! —кричит он и долго пожимает ему руку.— Неужели с Утукского поднялся так рано? — Да, да, с перевала. Раньше бы пришел, да ноги не слушаются, глаза не видят, куда поставить ногу. И голец стал, крутой. Старому че­ ловеку, видать, все не ладно. — Какой же ты старик, такую вязанку дров на голец втащил! — И Тишкин одной рукой взвесил сушняк. — Надо бы больше понести, да годы не пускают. Там внизу, под скалой, еще три вьюка дров. — И за этот не знаю, какую награду тебе выдать. У нас нечем бы­ ло бы даже чай вскипятить. За ночь не только дрова сожгли, а и всю подстилку. Улукиткан молча берет кастрюлю, чайник, идет к надуву за снегом. Под ногами в глухих забоях пропастей еще густой текучий сумрак, а кое-где, прильнув к грудастным скалам, белеет туман. А здесь навер- ху—утро. Оно на редкость ясное и мирное. Небо синее-синее, какое бывает после яростных бурь. Воздух резок, как лезвие бритвы, и на­ столько чист, прозрачен, что дальние вершины кажутся рядом, впору достать их вытянутой рукой. Над безднами нависает солнце. Оно по-утреннему свежо и, как всег­ да, щедро. Нежным пламенем охватывает склоны гор, вершины на глазах рыжеют, туман трогается к седловинам, прозрачными струями сочится в небо и бесследно пропадает в синеве, где белохвостый орлан кружит­ ся, распластав неподвижные крылья. НовОСйбирсШ БИБ/;ИО ■с 2 Сибирские огни № 1 17