Сибирские огни № 01 - 1969

Он в землю вцепился руками, — ■— ™ Он ищет хоть каплю тепла. И тычется в стынущий камень Почти неживая игла... „ В, П о б о ж и й ...но если костер ты разложишь, На миг ты отгонишь мороз,— Обманутый огненной ложью Во весь распрямляется рост. Он плачет, узнав об обмане, Над гаснущим нашим костром, Светящимся в беюм тумане, В морозном тумане лесном... ...Земля еще в замети снежной, Сияет и лоснится лед. А стланик зеленый и свежий Уже из-под снега встает. И черные, грязные руки Он к небу протянет —туда, Где не было горя и муки, Мертвящего грозного льда... Горечь от обмана испытывает не один стланик, но и человек, и к небу вместе с черными, грязными ветвями стланика про­ стираются человеческие руки, и предчув­ ствие стлаником близкой весны передается человеку: недаром стихотворение заключа­ ют строки: «И крепнут людские надежды «а скорую встречу с весной». «Нет природы, равнодушной к людской борьбе». И человек не должен быть равно­ душен к тому, что делается в природе. В. Шаламов давно, еще в первых своих книгах, обнаружил сходство мира челове­ ческого с миром природы. Одушевление природы есть своеобразный метод ее изу­ чения. А пристрастие поэта к изучению природы легко объясняют следующие стро­ ки: «Нетрудно изучать игру лица актера, на ней лежит печать зубрежки и повтора... Сложней во много раз лицом любой прохо­ жий, не передать рассказ его подвижной кожи» Поэта интересуют естественные по­ буждения, неподдельные чувства. А что может быть естественней самой при­ роды? Природа по Шаламову — катарсис. Со­ прикасаясь с ней, человек нравственно очищается, учится отличать большое и веч­ ное от мелкого и суетного. Такова нравственная задача шаламов- •ской поэзии. Что же касается места сти­ хов В. Шаламова в современном литера­ турном процессе, то об этом лучше всего опять-таки словами самого поэта: Я вроде тех окаменелостей. Что появляются случайно, Чтобы доставить миру в целости Геологическую тайну. Я сам —подобье хрупких раковин Ет'-чмго высохшего моря. Покрытых вычурными знаками, Как записью о разговоре Хочу шептать любому на ухо Слова давнишнего прибоя. А не хочу закрыться наглухо И пренебречь судьбой любою.. И пусть не будет обнаружена Последующими веками Окаменевшая жемчужина С окаменевшими стихами. КРАСНАЯ ЛИНИЯ О то произведение1 — не роман и и» повесть. В подзаголовке оно назва­ но «книгой жизни». Его автор — старый большевик, бывший матрос-балтиец, один из тех, кто посвятил свою жизнь револю­ ции. Бесспорно, даже малая часть этой жизни не могла вместиться в несколько де­ сятков страниц книги. Но также бесспорно и то, что эти страницы дороги и интересны последующим поколениям. Михаил Осипович Пантюхов рассказы­ вает о себе просто, ничего не утаивая и ни­ чего не приукрашивая. Главой «Матрос с «Варяга» начинается книга. В ней расска­ зано о герое русско-японской войны, сде­ лавшем попытку передать письмо про­ езжавшему царю — яркое впечатление дет­ ства, картина, словно предуготовившая смысл и содержание последующих расска­ зов. Матроса-инвалида, георгиевского кава­ лера, сбили с ног и арестовали, чтобы он не дерзал беспокоить «самодержца всерос­ сийского». «Матроса волоком тащили по дорожке, и его деревянная нога чертила по песку кривую линию. У выхода из скве­ ра уже дожидалась карета дворцового ве­ домства, в нее втиснули отбивающегося ге­ роя войны... Карета умчалась, а мы плака­ ли навзрыд, повторяя: «Наш дяденька, наш дяденька «Варяг»... Это было время, когда вот-вот должна была разразиться революция 1905 года. Мальчишкой мечтал Пантюхов стать моряком. Едва не запла­ тил жизнью за право попасть в фельдшер­ скую морскую школу. Прошли десятиле­ тия, а он не забыл, как оскорбили одного из участников известного подвига русских моряков... Потом, когда пришел Октябрь, Пантюхов становится командиром Первого республиканского отряда революционных матросов. Тяжелое ранение сделало его ин­ валидом. Партийная работа стала делом всей его жизни. В книге мы знакомимся с рядовым ком­ мунистом, прошедшим большой и трудный путь революции, гражданской войны и со­ циалистического строительства. Автор не стремится дать облик эпохи, широкую обще­ ственно-политическую картину времени; его задачи скромнее: он рассказывает о неко­ торых эпизодах из своей-жизни. Каким же он был, Михаил Пантюхов? Вот он, не раз­ думывая, бросается наперерез осатаневшей толпе бойцов, по подстрекательству бело­ гвардейских агентов бросившихся бить «жидов и коммунистов». Вот он рассказы­ 1М. П а н т ю х о в . Красная линия. Из книги жизни. Альманах «Алтай». 1968, № 1.