Сибирские огни № 01 - 1969

просто и обстоятельно показано рождение у героев чувства непримиримой ненависти к врагам. «...Зарубин наткнулся на что-то продол­ говатое, темное, возвышавшееся на снегу. Подумал: «Бруствер. В яму бы не свалить­ ся». Пригляделся. На снегу лежал убитый в полушубке. Он казался неимоверно тол- •стым, лица не разглядеть. Такие темные вытянутые бугорки, уже припорошенные снегом, стали попадаться чаще, то справа, то слева. Зарубин насунул поглубже каску». Так впервые он встретился на войне со смертью. Вскоре чувство недоумения сменя­ ет все нарастающее чувство обиды — сколько наши ни стреляют, какую мощную артподготовку ни проводят, а ни одного трупа немца на поле не увидишь. Оказы­ вается, как объяснил Зарубину командир отделения, фашисты «на психику берут», своих покойников увозят или закапывают. Рассмеялся Зарубин, даже сострил: «Значит, к концу войны каждый живой фриц будет тащить пару дохлых?» Но вскоре фронтовая действительность с но­ вой силой сталкивает героя с проблемами жизни и смерти, ненависти и ярости в бою. «Несмотря на ватники и стеганые шта­ ны, убитые казались плоскими и тонкими, наверное, они были молодыми, такими же, как он... А ведь где-то их ждут матери. Жен у них, конечно, не было. Да и невест вряд ли успели завести. Наверное, они то­ же не целовались ни разу с девчонками...» Увидев убитого знакомого парня, который накануне атаки очень спешил, боялся не поспеть, Зарубин, глотая судорожные спаз­ мы, сказал себе: «Целиться, целиться надо лучше. Так, как еще никогда не целился». Многое удалось писателю. Ярко пока­ зал он ужасы и мерзости войны. Добротно описан солдатский быт, чувствуется, что П. Карякин знает его не понаслышке, а на собственном опыте познал все тяготы фронтовой жизни. Прекрасно передана ат­ мосфер; войны как огромного подвига, труда, труда кропотливого, повседневного. Настойчиво и справедливо подчеркивает автор одну из ведущих черт советского солдата — спокойную уверенность в конеч­ ной победе. Герои П. Карякина немного­ словны — их мудрость в делах, в простом и великом труде во имя победы. Залечив раны, вновь идет Зарубин на войну. Звенит в его груди мелодия старин­ ного марша «Прощание славянки». Не од­ но поколение русских солдат уводил этот марш на войну. И в сознании Зарубина возникает желание: «Пусть это будет последний раз. Пусть дети парней, шагаю­ щих рядом, и его дети, если им суждено быть, не уходят под этот старинный марш в колонне по четыре. И пусть он не от­ правляет их на войну». Вот таким повзрослевшим, духовно воз­ мужавшим оставляет автор своего героя на новом этапе его фронтовой судьбы. Мы знаем, что Зарубин будет мстить за смерть любимой девушки, что он будет неприми­ рим к врагам. Но мы уверены, что не кро- вожадный инстинкт, а высокое сознание защитника Родины движет помыслами это­ го человека. Ясность замысла, простота изложения — несомненные достоинства повести. Но имен­ но с этими же качествами связан один, на мой взгляд, существенный недостаток. По­ может ли повесть современному юноше, «обдумывающему житье», не знавшему' войны, глубже понять людей предыдущего поколения, приоткроется ли перед ним ду' ша народа, вставшего на защиту Отечест­ ва? Преградой здесь встанет нарочитая- простота, бесхитростность авторской мане ры раскрытия внутреннего мира героев:- Судите сами. Вот на выбор несколько вы- оказываний персонажей повести. «И на войне жить можно, если не стре­ ляют» (шутка). «Вишни, вишни какие он растил, всем на удивление. Пивали мы с ним наливочки, гуливали, було дило под Полтавой» (мыс­ ли бойца, провожающего своего земляка на опасное задание). А вот размышления Зарубина над те­ лом погибшего товарища: «Лисин хотел жить. И все хотят жить. Интересно, хотят ли жить те, кто устраивает войны?.. Хоро­ шо бы хоть на неделю посадить в окопы тех, кто устраивает войны». Трудно поверить, что так по-детски мо­ жет рассуждать взрослый человек. Тому,.- кто был на фронте, кто знал солдат этой самой справедливой в истории освободи-, тельной войны нашего народа, трудно раз-' глядеть за скупыми авторскими намеками- богатейший духовный мир советского бой-, ца — политика и философа, миролюбца и гуманиста... Маленькая повесть «Локотков» посвяще­ на удивительному подвигу минометчика. Когда уже казалось, что сражение проиг­ рано, отставший от своих сержант Локот­ ков последней миной, пущенной наугад, коренным образом изменил всю ситуацию- на своем участке фронта и спас от раз­ грома целый батальон. Как это случилось? Ответ можно найти в известной солдат­ ской бывальщине, подробно пересказанной в повести П. Карякиным. Оказывается, ми-, на Локоткова попала., прямо в карту, ко-, торую разложили на снегу немецкие коман­ диры и для удобства попадания улеглись вокруг нее голова к голове. После взрыва мины «застывшие фигуры убитых напоми­ нали спицы развалившегося колеса, вытя­ нувшиеся кучами от центра». Солдатская'- фантазия и автор вслед за нею собрали, вокруг злополучной карты-мишени всех фашистских офицеров без исключения, от- полковника и командира егерского баталь­ она до командиров рот. Лишившись та­ ким причудливым способом сразу всего' командования, немцы в панике разбе­ жались. Подвиг, как вы уже, наверное, догады­ ваетесь, остался безымянным. Локотков < у нем и не подозревал, а повстречавшийся»