Сибирские огни № 01 - 1969

порядок слов), поставить его на рифму, повторить дважды и т. д. И среди них есть способ, на первый взгляд очень простой, но доступный не каждому мастеру: главное, центральное слове) в строке обронить как бы невзначай. В этой совершенной его якобы необдуманности, непреднамеренности — осо­ бое изящество и блеск. Знаменитый брюсовский «Сонет к фор­ ме», говорящий о «тонких, властительных связях меж контуром и запахом цветка», сонет, сложенный из точеных кирпичиков- строк, заканчивается так: И пусть мой друг, разрезав том поэта, Упьется в нем и стройностью сонета, И буквами спокойной красоты Слово «спокойной» здесь ничем не вы­ деляется. Оно всего лишь определяет слово «красоты», которое, в свою очередь, связа­ но со словом «буквами» и — через него — с главным членом предложения («упьется»). Как видим, связь его с основным синтакои^ ческим костяком (друг упьется) весьма от­ даленная. В поэтическом же смысле слово «спо­ койной» здесь — главное. Именно спокой­ ствием веет от вечной (долговечной?) кра­ соты произведений искусства (а поэт пре­ тендует _именно на такую судьбу своих творений). И свою уверенность он не под­ черкивает — это было бы слишком! — а высказывает как бы мимоходом. И слово «спокойной» выглядит здесь не редкой, сча­ стливой находкой поэта, а стилистическим достоинством, присущим ему всегда. Приемы Ни один поэтический прием не встре­ чается в чистом виде. А точнее, в создании стихотворения участвует бесчисленное мно­ жество приемов, которые поддерживают друг друга и в то же время друг друга на­ рушают. А еще точнее — чем яснее, чем прозрачнее просматриваются движущие пружины стихотворения, тем оно менее жиз­ ненно и поэтично. (Продолжение Длинные строки В памяти звучит странная, экзотически длинная строка: Наше наша счастье —прежде было, наша страсть — воспоминанье, жизнь —не в первый раз. Строка явственно распадается на три части. Вслушайтесь — все три части сино- ним-ичны, они разными словами варьируют одну и ту же мысль (прежде было — вос­ поминанье— не в первый раз). Вслед за первой строкой всплывает вто­ рая: И» за временной могилой, неугасшие желанья с прежней силой дышат в нас. Опять трижды утверждается одно (вре­ менной — неугасшие — с прежней силой). И заключительная, третья строка: Как близ Нила, в час свиданья, в роковой и краткий час. И здесь — три однородные, уточняющие друг друга части. Неожиданно »замечаете, что все три строки — об одном. Таким образом, сама троекрагность — троекратна! Этот прием бесконечного повторения как нельзя более удачно подчеркивает основ­ ную мысль стихотворения — о бесконечно­ сти повторения в веках человеческой души. И что весьма важно — в этом трижды триедином отрывке, прочно прошитом риф­ мами, рифмы почти не видны. Чтобы не­ обычайно длинные строки не рассыпались, их нужно было скрепить внутренними со­ звучиями. Если бы В. Брюсов пошел по этому пути, то, чтобы связать между собой не только части одной строки, но и сами строки, он вынужден был бы повторить созвучия девять раз. Это выглядело бы по меньшей мере нарочито. Поэт с блеском вышел из трудного положения, связав од­ ной рифмой концы строк (раз — час — нас), другой — середины их (воспомина­ нье — желанья — свиданья) и третьей — начала (было — могилой — Нила). следует)