Сибирские огни № 01 - 1969

факт. Какое барское превосходство перед этой уборщицей сквозит между строк! Когда Маяковский в 20-е годы востор­ женно писал о вселении литейщика Ивана Козырева в новую квартиру, вое было по­ нятно. Но на 43-м году народной власти (стихотворение опубликовано в «Дне поэ­ зии», 1960) с умилением писать по поводу того, что уборщица покупает виноград, должно быть просто стыдно. Формализм Все признают, что формализм — злейший враг искусства. Жаль только, что понимает­ ся он часто односторонне. А именно — как чрезмерное (в ущерб содержанию) увле­ чение поисками новых форм. На самом же деле эта болезнь гораздо шире. Формализм — это вообще чрезмерное увлечение формой, независимо от того, но­ вая это форма или старая. Новая, изыскан­ ная форма при бедном содержании бро­ сается всем в глаза, и формализм в этом случае выдает себя с головой. Сложнее распознать формализм там, где все как будто благополучно. Вот четверостишие, приведенное в статье Б. Сарноаа «А если бы и не было?» («День поэзии», 1962): Свободный край свободного народа. Он с каждым днем все крепнет и растет. Пусть царствуют здесь дружба и свобода. Пусть вера в мир в сердцах людских живет... Есть в этих строчках соблюденный ритм, есть рифмы — но это формальная сторона. Есть тут такие признаки гражданской поэ­ зии, как понятия «свобода», «народ», но и это — тоже формальные признаки, самой-то гражданской поэзии никакой нет. Есть тут даже слова, с которыми обычно связывается душевность и теплота («сердце», «вера»), но ведь й это — только слова. В данном слу­ чае они не наполнены никаким чувством. На поверку получается — налицо ряд фор­ мальных приемов, но «и грана поэтического содержания (подчеркиваю-— поэтического!). Это ли не формализм чистейшей воды? «Меня пугают формализмом»,— сетовал на критиков А. Вознесенский. Критики дей­ ств,ительно часто напоминали поэту об этом пороке, и не без основания. Но формализм Вознесенского бледнеет рядом с беззастен­ чиво формальными опусами авторов, пишу­ щих «простыми, доходчивыми» словами «дежурные оды». Их произведения похожи друг на друга, как бывают похожи все хо­ лодные упражнения на заданную тему. И, что всего удивительней, создаются они под флагом борьбы с формализмом. Трудное — легко Как ни странно, настоящей простоте, чтобы ярче проявиться, необходима слож­ ная форма. Простота как бы видит в ней своего достойного противника. И только тогда торжество ее полное, когда она с этим противником блистательно справляется. Всем известно, что слишком сложные синтаксиче­ ские обороты затрудняют не только полет стиха, но и само понимание смысла. Но это справедливо лишь для подмастерьев. У ма­ стера — все наоборот. Вот вам довольно громоздкая, на двенадцать строк, с сочине­ нием и подчинением, с однородными члена­ ми м вводными словами (и даже предло­ жениями) конструкция: К несчастью, героиня наша.., (Ах1 Я забыл ей имя дать. .Муж просто звал ее: Наташа, Но мы —мы будем называть: Наталья Павловна), к несчастью, Наталья Павловна совсем Своей хозяйственною частью Не занималася: затем, Что не в отеческом законе Она воспитана была. А в благородном пансионе у эмигрантки Фальбала. Вся фраза произнесена единым дыхани­ ем. Без теня малейшего усилия. Вверх Вот двенадцатистрочное стихотворение Д. Самойлова: И так бывает —в день дождливый, Когда все серо и темно, Просветом синевы счастливой Средь туч откроется окно. И мгла расходится кругами От восходящих сквозняков, Над низовыми облаками — Паренье верхних облаков. И вот уже через мгновенье Сомкнулся дождевой навес. И скрылось легкое строенье Тысячеярусных небес. Сначала (в первой строфе) небо выгля­ дит «просветом синевы счастливой средь туч». Рисуется как бы в одной плоскости. Вторая строфа придает небу объемность, глубину: Над низовыми облаками — Паренье верхних облаков. И в третьей строфе эта глубина резко возрастает. Небо предстает во всей своей необъятности: И скрылось легкое строенье Тысячеярусных небес. Поэтическая мысль стихотворения (от первой строки до последней) все время ле­ тит вверх. Перенос Каждая деталь стихотворной техники, каждая ее мелочь могут быть поставлены на службу поэзии. Только для плохих поэ­ тов сложная стихотворная техника является препятствием. Для хороших она — первый помощник. Казалось бы, что можно было выжать из