Сибирские огни № 01 - 1969

Василий КАЗАНЦЕВ Полет строки Записки читателя стихов , Это — не исследование филолога. Это ряд отдельных наблюдений над техникой стихосложения. Но автор не ограничивается только лишь чисто технической стороной стиха. Раз­ говор, естественно, переходит (да иначе и быть не может) на другие, более общие те­ мы: форма и содержание в поэзии, психология творчества и психология восприятия стихов, композиция лирического стихотворения и т. д. На материале классической и современной поэзии автор прослеживает роль тех, на первый взгляд, незначительных художественных мелочей, тех «чуть-чуть», которые. по выражению Л. Толстого, в искусстве инои Одна строка Шел мимо книжного лотка. Остановил­ ся, полистал книги. Раскрыл один стихо­ творный сборник, и от первой строки, кото­ рая попалась на глаза, пахнуло тонкой, редкой поэзией. Не стал больше просмат­ ривать книжку, расплатился с лотошницей и пошел. Улица отвлекала. Мысли, как это всегда бывает в дороге, перескакивали с одного предмета на другой. С кем-то разговари­ вал, куда-то заходил. А в глубине души светилась радость. Как будто меня ожида­ ло что-то хорошее, а что именно — я и сам забыл. Вечером я прочел всю книжку и— увы! — не нашел в ней ничего интересного. Кроме той, одной строчки. С чувством до­ сады еще раз убедился, как трудно бывает по части судить о целом. На другой день утром я^ вышел в город, и в памяти всплыла вчерашняя строчка. Я бессознательно повторял ее про себя, и она мне нравилась. Ко мне вернулось то чувство, с каким я впервые познакомился с нею. И как будто не бывало вчерашнего разочарования. Загадка Я звал тебя, но ты не оглянулась, Я слезы лил, но ты не снизошла. Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла. Эти блоковские строки исполнены боль­ шой силы. Но, как говорил И. Эренбург, самым поражающим в них является то, что раз решают все. непонятно, откуда исходит эта сила. Ведь в них все просто. Кажется, даже прими­ тивно (рифмы-то какие: оглянулась — за­ вернулась, снизошла — ушла!). Вот такой загадкой является почти вся лирика Пушкина. Только в очень редких его стихотворениях можно угадать тот' или иной поэтический прием. Например, извест­ ное стихотворение «Я вас любил...» «дер­ жится» в основном на неожиданности са­ мой последней строки («Как дай вам бог любимой быть другим»). Пушкин как бы стыдился показывать свое мастерство. Мы любуемся мягкими, золотистыми во­ лосами девушки. Но красота этих волос во многом бы потеряла, если бы одновремен­ но с созерцанием их мы обоняли разящий запах мыла, которым они вымыты. Известно: чем определеннее, неповтори­ мее лицо поэта, тем легче его пародировать. Можно пародировать Фета, Тютчева. А как пародировать Пушкина? За что за­ цепиться? Он сумел так глубоко схоронить тайны своего искусства, что создается впе­ чатление, будто никаких тайн вовсе и нет, и что его поэзия создана не творческим разумом какого-то человека, а существова­ ла вечно. Как небо, как звезды. „Гроза“ У многих читателей органическая непри­ язнь к длинным строчкам. На первый взгляд, длинной строкой пи­ сать легче. Меньше, например, на то же количество слов требуется рифм. А верси-