Сибирские огни № 01 - 1969

на плечах. Больных, слабых, стариков —бросали. Улукиткану тогда шел тринадцатый год. От того времени в его памяти запечатлелось- стойбище, заваленное трупами животных, изможденные лица умираю­ щих с голода людей, гвалт разжиревшего воронья и вой потерявших хозяев собак. Улукиткан хорошо помнит поляну, с одинокой березкой посредине, с кучей сушняка, приготовленного для больного. На всю жизнь запомнился печальный взгляд отца, которым он прощался с уходящей навсегда от него семьей. Было это очень давно... С тех пор обновилась тайга, стерлись следы бедствий, но память сберегла живые картины той поры. ...Отец неслышными шагами приближался к нему. Под старенькой дошкой сгорбленный скелет. В руках посох. Из глазных впадин холод­ ный укоряющий взгляд устремлен на Улукиткана. Но сын не собирал­ ся вымаливать у отца прощение за уход семьи. Закон тайги и борьбы за существование отвергал всякую жалость, родственные чувства, со­ страдание. Но образ отца, так же как всех предков, для Улукиткана всегда был превыше всего, был его судьей и первым советчиком, Улу­ киткан никогда и ничем не опорочил памяти отца. Может, поэтому отец, явившись пред ним, ничего не сказал, только посмотрел на него. Исчез так же внезапно, как и появился... Склонившись над горкой дотлевающих угольков, старик напрасно шарил вокруг руками —сушняка уже не было. Все, что могло гореть и лежало поблизости, было сожжено. Но Улукиткан хотел во что бы то ни стало дождаться Басиля. Он посмотрел на ельник, и ему показа­ лось, что лесок отдалился от него и стал совсем недоступным. И все- таки рассудил: «Лучше в пути пропасть, чем замерзнуть у потухающего огнища». Упираясь дрожащими руками в заснеженную землю, он припод­ нялся и тут увидел торчащий из-под снега край полоза. «Нарта!» — чуть не закричал обрадованно. Ведь нарта вся березовая, сухая. Ее хватит на большой костер. Потом о дровах побеспокоится Басиль. Только бы подтащить нарту к огню. Напрягая все силы, он только на руках, волоча бесчувственные но­ ги, с передышками, прополз эти несколько шагов и ухватился заско­ рузлыми пальцами за нарту. Никакая сила не могла бы оторвать его от нарты. Он потянул ее на себя, дернул раз, другой, третий... Наконец сдвинул пристывшие к снегу полозья, нарта сдвинулась с места, раз­ вернулась и поползла следом за Улукитканом. И снова подумал о Ва­ силе: «Где же ты, непутевый, тянешь свой след?..» Сын нужен был те­ перь Улукиткану лишь для того, чтобы сказать ему последние слова о заветах предков, которые, казалось Улукиткану, могут вместе с его смертью навсегда исчезнуть. Изгибаясь и отталкиваясь всем телом, он пятился ползком назад и тянул за собою нарту. Добравшись до костра, старик сгреб закоче­ невшими руками, точно граблями, в кучу горящие угли, подтащил к ним передок нарты, чтоб пережечь на ней тальниковые вязки, скреп­ ляющие полозья. Так он разобрал нарты. И вот жарко горит костер, тепло горячей волной окатывает старика. Он полулежит у огня, скрю­ ченный, боясь пошевелиться, разбудить притихшую боль. Улукиткан долго отогревает у костра руки, распрямляя пальцы, за­ тем разматывает лохмотья на распухших ногах, ощупывает синие пятна на коже —то ли ожоги, то ли обморожение. Он пододвигает ступни к огню —ноги не чувствуют огня, пальцы на них не шевелятся. Улукит­ кан растирает ноги снегом, придвигает их к самому огню, снова расти­ рает, но ничего не добивается. но