Сибирские огни, 1968, №12

— Так как проехать к Кормасу? — Кормас в своей охотничьей избушке. Она найдет,— Табай пока­ зал трубкой на Марик. Лесную избушку отца Марик нашла, когда они густым лесом, уже к полудню пробрались в верховья Чора. Избушка стояла у речки, з а в а ­ ленная снегом, и тоже ка залась мертвой. Обычное охотничье жилье. Таежники расходились отсюда в поисках зверя, потом собирались. Вместо стекол в двух окнах — льдины. Пол земляной. Тут же очаг. Вместо трубы — дыра прямо вверх. Но все это Пичон разглядел потом. А пока черная лайка с'белым пятном на груди и загнутым хвостом дала знать хозяину о приезжих. Выскочил Кормас, здоровенный мужчина лет сорока пяти, светло­ бровый, сероглазый, в унтах, незастегнутой рваной полудошке из козь­ его меха. Настороженно вглядывался в путников, часто мигая. — Паба! — протяжно крикнула Марик. Скинула скорей шаль, ра з­ бросила множество косичек и вновь крикнула: — Паба! Кбрмас, проваливаясь в снегу, подбежал к дочке, помог ей сойти с седла, прижал к груди. Потом, словно стыдясь своего отцовского чувст­ ва, подошел поздороваться к Пичону, радостно подал руку. Давнее знакомство связывало Кормаса с Пичоном. Когда-то они вместе хаживали бить сохатых в Хаза-тайгу. Пичон расспрашивал о до­ роге в Урянхай по Ахбану, и Кормас показал ему охотничьи тропы. Пи ­ чон не таил, что отец его был крупный скотопромышленник и гнал из Урянхая в хакасские степи скот — сарлыков и курдючных овец. Гнал кружным Усинским трактом. А Пичон искал более короткого пути в Урянхай— через главный Саянский хребет. Он не говорил, зачем ему этот путь, Кормас не спрашивал. Ученый человек знает, что делает. Кормас сводил его и на Дж еб аш и на Большой Он, показал зимнюю дорогу до перевала по руслам этих таежных речек. Рассказал , в каких местах стоят зверовые избушки. Тогда, прощаясь, Пичон просил у него Марик в воспитанницы. Кор­ мас согласился, хотел, чтобы дочка научилась грамоте, русскому языку. И еще была причина отправить Марик к другу Пичону: у Кормаса вто­ рая жена — мачеха Марик. Девочку она не любила, нередко обижала... Пичон и с Кормасом хитрил так же, как со старым Табаем. Но Кар- масу он сказал все же, что в далеком аале Чобат поднялась паника. Б е ­ лые пришли, дескать, но неизвестно, сколько продержатся. Конечно, ему, председателю аалсовета, расправа грозила в первую очередь. Но не за себя он опасался, а за Марик. Считал за лучшее привезти ее к отцу. Однако здесь тоже неспокойно... Они видели пустой из-за налетов бан­ ды Чорбит. — Многих увели из Чорбита в Хаза-тайгу,— рассказывал Кормас.— Табая пороли шомполами. Угнали весь скот и некоторых женщин, не успевших спрятаться. И ее мачеху... По щекам и бороде охотника потекли слезы. А Пичон рассчитывает на верность Кормаса их прежней дружбе. Ну ­ жен ему такой человек. Привыкший к тайге, сильный, на медведя с од ­ ним ножом хаживал. Обережет от всяких случайностей... Если его, Пи- чона, и Хаза-тайга не защитит — уйдет с Кормасом и Марик за Саян ­ ский Камень. Кормас не знает, как удобнее устроить старого друга, чем угос­ тить. Достал из лабаза , устроенного на дереве, тушу косули, разрубил, положил в казан. Принес мороженого тайменя, приготовил строганину.