Сибирские огни, 1968, №12

Сабис отвернулся, чтобы не глядеть, как мучится в станке Соловый. Подковы прилипали к ногам иноходца, как влитые. Кузнец вгонял в них снизу ухнали, острия которых выходили из копыт вверх, эти концы он загибал, заставляя их снова войти в копытину,— так загибают желе з­ ный пробой, чтобы его нельзя было выдернуть. Наконец сделана последняя заклепка, и Соловый опять ощутил под ногами дощатый настил. Ремни отстегнули. Иноходец рванулся было, но жрепкий повод не дал ему оторваться от Столба. Сабису вдруг грустно стало смотреть на него. Куда девалась вся гордость Солового! Он под­ нимал то одну, то другую ногу, вдруг непонятно отчего ставшие тяже ­ лыми — А теперь поезжай, паря! — велел кузнец. Глава семнадцатая Старый степной беркут привык в полдень описывать круги в выши­ не над аалом, над степью. Он распластал почти двухаршинные, сверху ржавые, а снизу бусые крылья. Парит, не шевеля ими. Чуть поднимет одно крыло, приспустит другое — и пошел кружить, будто поднимается или спускается по невидимой винтовой лестнице. Матёр беркут. Долго- векий. Помнит эту степь еще такой, когда под обрывистой горой Чал- бах-Тигеем возле речки Чобат совсем не было никакого аала. Только большой курган торчал там с воткнутым в подножии высоким накре­ нившимся камнем. Не раз садился на камень. Глядел на изображенное на нем человеческое лицо. Не мигая, глядел. •Парит беркут в вышине на крепких крыльях. Надежны его старые мускулы. Под тем и другим крылом — по воздушному столбу. Беркут чувствует, как упруг воздух,— это он растопырил его длинные жесткие маховые перья, загнул кверху кончики крыльев. Ноги беркута — в штанах из перьев — поджаты, полукольца когтей спрятаны. Но ему недолго их выпустить, если глаза увидят добычу. Од­ нако сейчас беркут не охотится. Разве нельзя парить над землей просто так? На то и крылья ему даны, чтобы жить выше всех,— там, куда пока еще не дотянулись жители степных аалов. И старый беркут продолжал описывать свои круги в вышине. А внизу перед крыльцом аалсовета — стол, застланный красной ска­ тертью, за ним стулья. Идет сход жителей аала. Ж арков сидит за сто­ лом, рядом Пичон, Хоортай. Пичон поздно приехал, Жаркову сказал, что не знает, кто и зачем собирает сход. Жарков достал из кармана френча отпечатанную на пи­ шущей машинке четвертушку желтоватой бумаги с лиловой печатью уездного ревкома — свои полномочия. Пичон помял бумагу в пальцах, обронил: «Ну, тогда проводите». Но за столом сидел, будто его тут и нет. Всем видом показывал: дело не мое. Говорил Эпсе: — Приехал из Мин-Суга большевик, улуг-пастых1,— кивнул в сто­ рону Жаркова. Улыбаясь, растянул рот до ушей.— Мйн-Суг послал с ним закон. Он говорил об этом законе со многими из вас, а сейчас со всеми говорит... Вы по-русски еще плохо понимаете. Я з а него говорю... Советская власть-—бедняков и батраков власть. В аалсовете не один, а 1 У л у г - п а с т ы х — большой начальник.