Сибирские огни, 1968, №12

но назвать еще два, от силы три имени, рис­ куя перейти уже от профессионального уровня к любительскому. И есть еще, ко­ нечно, Владимир Пальчиков — я не сказал о нем раньше, потому что как раз о нем, о его книге — третьей по счету— «Перепеля­ та»' я собирался говорить подпобнее. Серебристы антенны в морозном тумане. И окно в серебре. И заря — в серебре. Не Ростов-на-Дону И не Ф ранкфурт-на-М айне — Вам известен, вам нравится Омск — на заре? Не утверждаю, что цитируемое стихотво­ рение — лучшее в книге. Однако по-своему оно интересно. Заслуживает внимания по­ пытка поэта поэтизировать край и город, в котором он живет, самое имя его вклю­ чить в ткань стиха. Я не уверен в том, что наличие в строчках стихов конкретных гео­ графических примет и названий обязатель­ но для поэта, живущего на периферии. Но если география входит в стихи естественно и не натянуто, если «освоение» местного «материала» осуществляется на достаточно уже высоком, далеком от провинциальности уровне профессиональной культуры,— это заслуживает уважения ,и поддержки. Я неспроста заговорил о профессиональ­ ной культуре. Существуют, по крайней мере, два ходячих и весьма опасных заблуждения на сей счет. Первое из них сводится к тому, что для поэзии, мол, важно только умение по-своему видеть мир, как теперь модно го­ ворить — «умение удивляться», а всякая там техника — дело наживное, а, главное, скучное. Другое заблуждение, особенно охотно повторяемое критиками в последнее время, состоит в том, что сейчас, дескать, «все умеют» писать стихи, что умение это получило широкое распространение, хотя, правда, не всегда ему сопутствует наличие таланта и поэтической индивидуальности. Между тем, если говорить о профессиональ­ ном умении, то некоторое распространение получили лишь начальные, убого-учениче­ ские элементы его, в целом же «техниче­ ский» уровень массовой стихотворной про­ дукции удручающе невысок. Наблюдается, более того, утрата или падение критериев; откровенно дилетантская продукция удоста­ ивается порой места на страницах журна­ лов или даже выходит отдельными книжка­ ми, оказывает свое влияние на уровень об­ щественного вкуса. Вопрос о дилетантизме в литературе— очень остр и важен для на­ шего времени. И если мы согласимся, что работа Владимира Пальчикова по-настоя­ щему профессиональна,— это будет высокая похвала. Профессиональность вовсе не исключает непосредственность, как это иногда пола­ гают. ‘ В л а д и м и р П а л ь ч и к о в . Перепелята. Новосибирск, Зап-Свб. кн. изд., 1967. У Пальчикова в книге есть совсем-совсем бесхитростные стихи — такие, как мийиа- тюра «Из вагона»; П отерялась в чистом поле, Заплуталась без дорог О динокая избушка, Одинокий огонек. Очень добро, очень человечно. И очень, естественно. Как будто только что, при нас, сложились сами собой стихи. И неза- рифмованность первой — третьей строк очень уместна здесь. Прочитал — и прощаю мысленно Пальчикову несколько натужную философичность первых, открывающих кни­ гу стихов, все эти «чередования тьмы и света», все эти странствия «через снега, че­ рез дожди», все эти «неведомые судьбы», пролетающие мимо. Может показаться, что. это — своего рода издержки профессиональ­ ности. На деле же — остатки былого уче­ ничества, когда желание выразить с наи­ большей полнотой себя и свое отношение к миру соседствует в стихотворце со шко­ лярским мечтанием написать «не хуже, чем у людей»... Читаю дальше — вижу, что Пальчиков — по-современному зорок, он умеет многое очень точно почувствовать и точно назвать. Вот ощущение пассажира на борту совре­ менного лайнера: Недвижно круглое окно. Привычно — корпуса ш атанье. Полета нет. Л есть одно Рассчитанное выж иданье... Вот человек — быть может и даже на­ верное тот же самый, растопил печь в своем деревянном доме, и вместе с ним мы во­ очию видим, как ...толстый дым. поднявшись над грубою, Привычной подмороженной тропою Потопал в направлении Луны. Пальчиков с нежностью пишет о стогах, которые привыкли к «бархатным вздохам» электричек за перелеском, как к древней бессоннице дергачей, с восхищением и опас­ кой — о современных скоростях, «смазы­ вающих» контуры . видимого мира. У него есть сквозная тема: человек и движение времени, движение жизни, в которой раз­ ные пласты обновляются с различной ско­ ростью— стога и ныне такие же, какие еще Микула метал, а над ними еще вчера — поршневой «ИЛ», а сегодня — реактивный лайнер. Как быть человеку в этой разнице скоростей? Пальчиков многократно и по- разному решает эту тему, иногда — удачно и органично, иногда — более искусственно и надуманно — как, например, в том стихо­ творении, где в конце возникает Пушкин, возвращающийся из путешествия в Арзрум на современном самолете. Пушкину, кстати О динокая избуш ка За дымком, за комарьем О тстает И смотрит долго. Будто путник с фонарем.