Сибирские огни, 1968, №12

страниц. Это была полоса огромного творческого подъема. Но грянула война. И все же в блокадную зиму 1941— 1942 годов, в холод и голод, при обстрелах и бомбежках, он продолжал писать. При эвакуации весной 1942 года, оставив все, он взял с собой лишь рукопись «Истории». Это была главная книга его жизни.... Но вышла она толь­ ко после его смерти. В родном Иркутске, немного оправившись, он читал лекции в педагогическом институте и университете, при котором организовал Общество истории, литературы, языка и этнографии. В марте 1943 года Общество созвало памятную многим конфе­ ренцию фольклористов и сказителей Сибири. Вернувшись в Ленинград, М. К. Азадовский продолжал работу в университете и Академии наук. Последние годы его жизни были омрачены несправедливыми на­ падками, его отстранили от научно-педагогической деятельности, перестали печатать... Тут дало знать о себе сердце... Но даже больным, М. К. Азадовский принимал по­ сильное участие в некоторых сибирских изданиях, писал рецензии, обзоры, подготовил книгу о В. К. Арсеньеве — блестящий сплав литературоведения и этнографии, вел деятельную переписку. До последнего часа он интересовался жизнью Сибири. Он умер 24 ноября 1954 года в Ленинграде и похоронен на Охтинском кладби­ ще. Эта смерть была тяжелой утратой для сибиреведения. М. К. Азадовский был си­ биряком не только по месту рождения, но и по характеру научных интересов. Поло­ вина его научной жизни прошла на сибирской земле. Ей он отдал лучшие силы и го­ ды. Но он был далек от какого-либо местничества. Сибирская тема, занимая в его работах почетное место, всегда рассматривалась как органическая часть общерусских проблем литературы и истории. И в ленинградский период он поддерживал тесные связи с Сибирью. Публикуе­ мые письма убедительно свидетельствуют, как широки и прочны были эти связи, ка­ ким вниманием сибиряков пользовался М. К. Азадовский. Не случайно, именно ему была передана символическая эстафета — подарок Д. А. Клеменца, выдающегося исследователя и патриота Сибири. Незадолго до смерти Клеменц подарил дорожные шахматы своему более молодому другу, А. А. Макаренко, и завещал вручить их, когда придет время, верному продолжателю дела их жизни. Минуло более тридцати лет. Из сибиреведов поры Н. М. Ядринцева— Д. А. Клеменца остался лишь А. А. М а­ каренко. Началась война. Старый ученый решил, что его роковой час близок. ...В заветном ящичке лежит листок, на котором дрожащая старческая рука напи­ сала скупые слова: «Шахматы Д. А. Клеменца, подаренные А. А. Макаренко. 1909 г. Подарены проф. М. К. Азадовскому. 24.VIII/1941. А. Макаренко. На добрую память о Клеменце и М-ко». И теперь почетная эстафета ждет достойного преемника... В 1947 году в Иркутске вышла ставшая уже классической книга М. К. Азадовско- го «Очерки литературы и культуры в Сибири» (вып. 1, 203 стр.). В предисловии он выражал надежду, что «очерки смогут в какой-то степени восполнить те пробелы, кото­ рые имеются в литературе о Сибири, в частности, о ее историко-литературных и культурных традициях, и что, может быть, они сумеют пробудить интерес к богатому историческому и культурному прошлому одной из интереснейших русских окраин. Для самого же автора эти очерки — слабая попытка уплаты своего долга воспитав­ шему его родному краю». Во второй выпуск предполагалось включить очерки: «Лирика Омулевского» «Ху­ дожественное творчество Н. М. Ядринцева», «Культурное значение декабристов в Сибири», «Сибирская лирика декабристов». Кроме того, на очереди был очерк об ир­ кутской дуэли 1859 года. «Вообще я давно интересовался этой темой — писал М К Аза­ довский историку Б. Г. Кубалову 9 августа 1954 г.,- но все как-то руки не доходили. Я думал ею вплотную заняться в связи с подготовкой второго тома моих «О юрков» но это песня долгая, возможно, такая, которую можно назвать как песня без слов»’ Наброски и заметки ко всем этим очеркам остались в архиве М. К. Азадовского (фонд 542 в Отделе рукописей Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина в Москве более 50 тыс. листов). М. К. Азадовский был человеком огромной эрудиции, высокой культуры и порази­ тельной работоспособности. Своим примером он увлекал, звал к научным поискам. В памяти его учеников он остался всегда идущим впереди. К нему обращались за советом со всех сторон, и он щедро делился знаниями, опытом поисков, книгами, библиографическими сведениями. Сотни оттисков, выписок, книг, разосланных с друже­ скими советами и напоминаниями, тоже делали и давали многое. М. К. Азадовский умел' как никто радоваться чужим находкам, охотно помогал в достижении новых успехов. Вот он узнал, что найдены неизвестные ранее рукописные сибирские журналы, и сразу же тормошит: «Ради бога, не откладывайте в долгий ящик статью об этих журналах. Дайте хоть предварительное краткое сообщение». Или: «Результаты разысканий О Бальдауфе... вполне оправдывают занятия над ним. До сих пор все (в том числе и я) показывали его лишь как эпигона ро­ мантизма, романтика на сибирской почве. Этого явно недостаточно. Нужно глубже увязать с сибирской общественной жизнью...»