Сибирские огни, 1968, №12

— Ну, если придет,— сказал после раздумья Хоортай,— я ему ска­ жу: «Кузнец берет твое добро для всех. Коней подковать, плуги нала ­ дить надо всему аалу... У всех ищи...» Тогда Таг-эзи никого не тронет... — А ты разве забыл наши старинные верованья, Хоортай? Не надо брать то, что лежит в земле. Таг-эзи придет только в твой двор... — Тогда он и тебя не обойдет, Аларчон,— сказал Хоортай.— Да, да, кам! Ведь я знаю, что ты сам берешь в обрыве черный горючий камень. Мне Апах рассказывал. — Беру. Этот камень нужен мне для камлания... — А скажи, кам, почему, когда ты зимой топишь печь, из твой тру­ бы идет самый черный дым? Люди говорят, оттого, что ты водишься с самыми черными духами. А я раз принюхался — пахнет твой дым тем камнем... Зачем это говорю? А вот зачем. Зовешь к другим Таг-эзи, жди его и сам... Аларчон ничего не ответил Хоортаю. Он только впился взглядом а его глаза. Где-то в их уголках, несмотря на то, что Хоортай не соглашал­ ся с ним, Аларчон видел неуверенность, сомнение. «А ну, как и вправду,. Таг-эзи станет мстить?..» И он ушел, посеяв это сомнение... Глава четырнадцатая Распахнулись на обе половины тесовые ворота Хапынова двора. Сам хозяин отворил их. Распустив золотисто-седой хвост и держа его на от­ лете, лоснясь гладкими и крутыми боками и потряхивая гривой, на мяг­ кой рыси вылетел из ворот Соловый. Сабис избочился на нем, поводья держит в левой руке, в правой—витую камчу. Голова гордо запроки­ нута. Всяк, кто посмотрит на Сабиса, скажет: «Ловкий, отчаянный на­ ездник». Нос с горбинкой делает его похожим на молодого ястребка. С а ­ бис улыбается всем встречным, улыбается облакам над головой, дере­ венским ласточкам, улыбается Соловому, который просит поводьев, и, конечно, самому себе. Лучатся глаза, блестят зубы. Он получил Соло­ вого, он счастлив. Только почему он сразу, с места, погнал Солового самой крупной рысью? Сабис не обернулся, не посмотрел на Хапына, но он знает, что- хозяин все еще стоит у ворот в черном широкополом тааре и трет лоб, но не может сгладить рубчатых морщин. Сказал: «Бери коня, только пом­ ни, за что он тебе дан». А Сабису не хочется этого помнить! Табунок босоногой аальской ребятни бежит вслед за Соловым. В щеки Сабису бросается румянец, губы расплываются в улыбке; вни­ мание есть внимание, хоть оно и оказывается молодому наезднику ме­ люзгой. Но вот улыбку его с губ будто сдувает встречным ветром. Сабис чувствует, как сами тяжелеют и опускаются вниз веки. Он проезжает мимо того места, где Большой Федор строит кузницу. Все существо Сабиса в смятении. Ему хочется хлестнуть Солового концом повода, чтобы иноходец как можно скорее унес его отсюда. Но вместо этого он, сам не зная почему, натягивает повод, укорачивает шаг коня. Не поднимая век, глядя искоса, Сабис все-таки не может оторвать взгляда от этого русского и помогающего ему Апаха. Федор и Апах ошкуривают лиственничные столбы. Согнувшись вдвое и раскорячив