Сибирские огни, 1968, №12

Я весел, как зелень меж каменных плит. И я, как ручей или как переулок, Д о самой гортани весною налит. И уху и глазу отныне вестимо, Всей коже, чем я от забвенья храним: Неповторимость моя — совместимость Дыхания мысли с дыханьем земным. * * * Арсению Тарковскому Был круг скитаний — задубела шкура, Я не просил у жизни перекура, И мне сума дорожная мила. Но выпала из круга квадратура Стен четырех, тетради р стола. Не смесью ль неба, моря И бензина Пропитана сапог моих резина, А между строчек сыплется зола. Утроба ненасытная — корзина — Который год пасется у стола. Так вот зачем даны стило и слово, На их вершине только тень былого. А там моя живая кровь текла! О тень надежды! — зяблик свищет снова. Над тем, кто снова распят у стола. ПРИЧЕТЬ ' « (И. А. Фе д о с о в а ) Не грози разлукой и полоном, Черный ворон на дубу зеленом,— Выпита до донышка беда. Умираю, старая старуха. Нет ни слез, ни моченьки, ни духа, Высохла, как в поле лебеда. На сердце к земле родимой жалость Бел-горючим камушком слежалась, Смерть стучит клюкою во дворе. Завешаю положить со мною Жженый короб с горечью земною Под крестом на Юсовой горе. МИР Б Е З ВОЙНЫ ( Дж . Бернал) Как ты могуч сегодня, род людской, И как ты слаб.— комок стоит в гортани. И что могу предвидеть я заране, Охваченный любовью и тоской?