Сибирские огни, 1968, №11

его отодвигать, освобождая место. Она сорвала с себя косынку, обна­ жив собранные в большой узел русые волосы. От резкого движения узел распустился, волосы рассыпались, она не обращала на это вни­ мания. Ра зорв ал а косынку на полоски и принялась бинтовать парня. Наложена последняя повязка. Федор легко поднял паренька и от­ нес на телегу. Зойка примостила ему под голову старенькое пальтиш­ ко. Варя кое-как собрала волосы, закрутила, воткнула гребенку. И в этот миг из-за бугра вылетел верховой. Собака сделала на­ встречу ему такой яростный бросок, что мертвый беркут наконец отор­ вался от нее. Но всадник, взмахнув длинным бичом, не подпустил со­ баку к своей лошади. Федор и Варвара молча глядели на него. Откуда он? Что ему нуж ­ но? Или он знает «найденыша», сам разыскивает его? Похоже, что и так. И тот и другой — степняки, хакасы. Вся эта степь' — ихняя. Мо­ жет' быть, верховой скажет, куда отвезти подобранного парня, кому его передать? Бурка доверчиво з а рж а л а и потянулась к чужой лошади, но та, избочившись, куснула ее. Бурка шарахнулась в оглоблях. Федор д ер ­ нул за вожжи, осадил ее. — Эй, ты! — крикнул он на парня.— Держи своего... Чуж ая лошадь была под стать своему хозяину, который не сводил с Федора прищуренных глаз. — Парень наш зачем калечил? — спросил он. — Што-о? — сдвинул пшеничные брови Федор. — Худо делал... Табунщикам конь пугал... Тебя тюрьма садить н а ­ до...— И, мгновенно поворотив свою дикарку, всадник пустил ее в г а ­ лоп прочь. Пестрый, заливаясь лаем, бросился в погоню. — Ну и ну! — покачал головой Федор. Он и Варвара растерянно поглядели друг на друга. — Поедем, тятя,— жалобно попросила Зойка.— Я пить хочу... — Сейчас, доченька,— сказал Федор,— место это замечу... На в с я ­ кий такой случай... Еще утром он вырубил-две рогульки и жердочку для таганка. Сей­ час он вбил их у дороги, там, откуда телега в первый раз своротила к кургану, и там, где она опять выкатила на дорогу. На траве, облизан­ ной добела горячим языком солнца, оба эти сворота выделялись четко. Снова по однообразной всхолмленной степи ползет куда-то на юг одинокий воз. Поскрипывает телега, пофыркивает Бурка, прочищая ноздри. Уже не видно ни колышков, ни самого кургана, только клекот еще кружащих там птиц доносится до Федора. Около телеги опять появился Пестрый, волоча лапу, облизывая бок, побежал рядом. Час от часу все жарче. В воздухе колеблется марево, оно похоже на легкий пар, что поднимается из огромного закипающего котла. Края котла — зубчаты, сини. Это хребты Саяна и Ала-Тау, окаймившие степь полукружьем. А внутри этого котла раскаленными кажутся древние надмогильные камни из красного песчаника. Облака над степью и те в рыжих подпалинах от зноя. Белеет солончаковая корка на месте высох­ ших озерец. Потрескивает, высыхая, ковыль. Не видно даже сусликов. У одной из развилок дороги Пестрый забеспокоился, вымахнул вперед и побежал, то и дело оглядываясь на телегу. «Кажет дорогу,— догадался Федор Павлович.— Не иначе, там где- то у них улус. Поедем следом, будь что будет...» — Ма-ма, водички! — просит Зойка. — Скоро, скоро, доченька, будет водичка. Там, за бугром, увидишь речку,— уныло обещает Варвара.