Сибирские огни, 1968, №11

— Есть обогнать!— радостно отозвался Антон, моментально с тр ях ­ нув с себя, сонливость. Он подскочил к мотоциклу, сдернул железный лист, и братья вы к а ­ тили машину з а ворота. Леонид, пощупав забинтованные пальцы, сел за руль. Антон безропотно з анял заднее сидение. Р а сп о л зш а я с я колея сулила неприятности. И это подтвердилось тотчас, едва они тронулись — на какой-то точке мотоцикл т а к резко развернуло поперек пути, что Лео* нид едва у д е рж а л его, а Антон слетел в грязь. Н а центральную улицу они выбрались почти ползком, мокрые по пояс и грязные к а к черти. В низком свете фар дорога к а з ал а с ь необык* новенно ухабистой и немыслимой для быстрой езды. Но Леонид знал ее наизусть, и они летели прямиком. То и дело у мотоцикла вырастали мут* ные стеклянные, крылья. Выехали на безмолвное и темное, точно заброшенное, бетонное шоссе и помчались в глубь этой плотной бесконечной темноты, прощупы* вая ее лучом фары. Г Л А В А В О С ЬМ А Я , г д е А н т о н в ст р е ч а ет с я с „ ч е р в о н ц е м “ и г д е о н у з н а е т о Г ош к е н о в о ст ь Бетонщики уж е распалубливали арки. Пар клубился вокруг арок, н ад мокрыми крышами камер, д аж е земля вокруг камер парила — к а ­ залось, что краны роются в пепелище, растаскивая дымящиеся обломки. Неподалеку от камер спал экскаватор, уткнувшись головой в кучу грун­ т а и отвернувшись от света. На тяжелом его заду было написано круп ­ но: «Берегись поворота!» Гремела бадья — кто-то, забравшись внутрь, отбивал ломом насох­ ший бетон, который затягивал горловину бадьи, так, что та « з адых а ­ лась» в работе. Антон спрыгнул с мотоцикла, проскользнул в пропарочную камеру и, протиснувшись между высокими формами, припал спиной к стене. От внезапного тепла сперва прошибла дрожь, затем тело обрадованно ' расслабло... Сейчас придет бетонщик Иван Ваулин, начнет выбивать из формы клинья, отрывать щиты, освобождая подножник из плена, а он, Антон, как стоит, т ак и будет стоять, не шелохнувшись, так что Иван, может быть, и не заметит его вовсе... — Здравствуй , младщий!— р а зд алс я сверху голос, и тут же глухо плюхнулась кувалда и звякнул ломик. Антон поднял голову. Н а д ним, на тонкой межкамерной перегородке стоял, обнаженный по пояс, Иван Ваулин, так ярко освещенный прожекторами, словно он был на сцене. Иван всегда работал без рубахи: и днем, когда заедала мошка и бетонщики укутывали головы и плечи сетками, и ночью, когда из низины з а промплощадкой тянуло с Ангары холодом. А когда Иван выбирался из камеры, от его тела шел пар. А как-то Антон оперся о его плечо и ойкнул от неожиданности — это было плечо статуи, холодное и твердое. И спина у Ивана была т ак ая широченная, что на нее так и просилась надпись, как на экскаваторе: «Берегись поворота!» — Здравствуйте,— ответил Антон, невольно отшатываясь от стенки, потому что в присутствии такого человека невозможно было выглядеть слабым. — А я чуть не поспорил с Гошкой, что ты не придешь. — Он уже прибегал?