Сибирские огни, 1968, №11

Что делается, а!— проворчал Леонид.— Что делается!.. Если эта заваруха продлится еще час, я — не игрок. Ложусь спать и — ваших нет. Кстати, Антон, иди-ка ложись, не майся. — Нельзя. У нас с Гошкой дело. — И, конечно, секретное? Как всегда? — Конечно. — Только не взорвитесь. -щ На чем? Не знаю, но... на всякий случай говорю, а то взорветесь, не д ож ­ давшись шестерни. Антон закрыл глаза и сразу увидел, как в ночи с ревом движется вереница мазов, подталкивая друг друга, как руками, лучами фар, а между ними на мотоцикле катит он, Антон. Леонид тревожно дышит ему в ухо и то и дело отрывисто командует: «Сбрось газ!.. Вторую!.. Тормоз!.. Сбрось газ!» Чаще всего звучит именно это — «сбрось» или «убавь газ». Антон все послушно исполняет, радостно чувствуя, что эти команды лишь ненамного опережают его, что он сам, без подсказок, хотел с д е л а т ь—-значит, он становится настоящим мотоциклистом... — Антон... Антоша, слышишь?.. Ну, чего ты моришься?.. Ты же т ак и так спишь. Иди ложись,— откуда-то послышался Томин голос. — Нет, я не сплю,— вздрогнув и открыв глаза, сказал Антон и бод­ ро з аверил :— Я все, я уже встряхнулся.— Лёнь, а бывает так, что не хочется идти на работу?— спросил он.— Вот не хочется — и все. Леонид вздохнул. — И так бывает. Представь — зима. Вот за этой дверью вой мете­ ли. Легли поздно, часа в два. И вроде только уснули — уже трещит бу­ дильник. Представляешь?.. Темнотища, холодище, даже что-то похожее на ветер в избе. Спать хочется зверски. Стукнешь будильник по макуш­ ке, прищемишь ему язык и продолжаешь лежать с закрытыми глазами. Почти засыпая, думаешь: опоздаю, скажу, что болел, простыл, чихал, жена не пустила, не на тот маз сел... Затем что-то ударит в голове, и те­ бя прямо подбросит — не проспал ли? Стоит только сесть и опустить ноги на ледяной пол. Дальше действуешь, как автомат: хвать штаны, хвать рубаху... Да-а... В школу тоже вставать без четверти восемь приходится,— ск азал Антон.— И тоже холодно, и тоже спать тянет. Заво зился Саня, издавая какие-то кашляющие звуки. Леонид и То­ ма сразу вскочили, кинулись к сыну, что-то там поколдовали над ним, и он затих. Непривычный к детскому плачу, Антон в первые ночи вздрагивал и просыпался всякий раз, как только племянник подавал голос. На чет­ вертую ночь он перенес раскладушку за стенку, в кладовую, перебрав там штабель шифера и потеснив ящики с гвоздями и бумажные мешки с цементом. Переселение целиком удовлетворило Антона: и Саню он стал меньше слышать, и пропало то странное чувство, которое он не мог себе толком объяснить, но которое он испытывал непременно, когда Леонид с Томой ложились спать. «А не забрать ся ли в самом деле под одеяло да не храпануть ли минут шестьсот?» — начал сдаваться Антон, когда дождевые струи с нарастающим шумом звонко упали на землю, словно наверху их перерубили, как канаты, и в мире наступила тишина неправ­ доподобная. — Звезды!— крикнул Леонид — Ей-ей, звезды! Порядок! Потерян только час. Но шесть-то часов осталось. По коням, Антон! Очередная з а ­ дач а советской власти — обогнать время..