Сибирские огни, 1968, №11

дил в аалсовет, а вертаюсь ни с чем. На двери замок. Ойкан сказал: «Пичон чогол». Уехал, значит, куда-то, крючок проклятый. Ну, ничего, лжа, она, как р ж а— пристанет к железу, да можно отшоркать. Того светлей будет». Подумал про железо и вспомнил свое обещание Апаху, покачал головой. А когда подошел ко двору Хоортая, появилось твердое решение: «Останусь на это время. Построю кузницу». Г л а в а ше с т ая Чашей с пологими краями кажется Красное озеро. В знойные лет­ ние месяцы порядочно поубавилось в нем воды — выпило ее солнце. Озеро обмелело, берега в кочках и камышах. Долина его уходит к по­ логим холмам. На взгорьях и в седловинах между ними, в самой доли­ не пасется скот Хапына — бычки, телочки, овцы. Осмотрят через озеро друг на дружку две пастушьи юрты, приткнутые к жердяным загонам. Весь берег в мелких выбоинах — следах овечьих копыт. В загоне — толстый слой притоптанного помета. Все тут пропахло овцами — и зем­ ля, и загородки, и юрты, и даже сама озерная вода. Чабанская шестиугольная юрта высохла на солнце добела. Зато пожилая хозяйка ее загорела, продубилась за лето. Сорок лет Домне, а на вид можно дать больше. Вот она сидит сейчас на крыше юрты, сушит творог. Во рту. ее — трубка. Затягиваясь из нее, Домна блаженно щу­ рится. Похожа она не на своего отца Хоортая, а на мать — Татью. Среднего роста, широкая в кости. Рукава платья она закатала, обнажив очень полные руки. Голова ее повязана линялым вышиты.м платком, из-под которого выпущены две жесткие косы. Нос у нее спюснут, будто прижала однажды Домна лицо к стеклу — рассмотреть чего-то за окном хотела, и больше нос не захотел расправляться. Карие глаза посажены широко, немного раскосо. У кончиков губ справа и слева — по несколь­ ку черных волосков. С крыши ей видно, как матки с подросшими уже ягнятами щиплют траву на склоне пологого холма. Ягнята взбрыкивают, носятся по сте­ пи. Набегавшись, подлазят к маткам под брюхо, сосут, упав на перед­ ние НОГИ. I С чабанским посохом — ярлыгой — отару обходит дочь Домны Кнай. Она еще очень молода, ноги не утомляются ходить за отарой, ру­ ки не устают махать ярлыгой. Лица Кнай отсюда, с юрты, не разобрать, но уж кто-кто, а Домна знает, что дочка миловидна, хоть загар и под­ портил ее румянец. Щеки у Кнай круглые, нежные, а посмотрит из-под бровей-ниточек черными угольками-глазами, любого парня с ума сведет. Попробовав пичирё, посмотрев на отару, Домна слезла с крыши. В юрте горел огонь. В дыму очага, на перекладине, коптилось мясо, нарезанное длинными тонкими полосами. Тут же на другой переклади­ не коптились овчины. Много с ними работы, прежде чем они станут шу­ бой, тулупом, шапкой, рукавицами. Свежую овчину моют, скоблят, топ­ чут ногами, чтобы сильней разбухла. Потом намазывают мездру хлеб­ ной закваской, которая отъедает оставшийся жир. После этого овчину обрабатывают скребками, мялками, коптят, снова разминают. Домна мастерица выделывать овчины. Вот и сейчас она взялась за скребок, чистит мездру. Д а и то — какая хакасская женщина не знает всех способов выдел­ ки овчин! Разве только жена Хапына...