Сибирские огни, 1968, №11

казахи, киргизы. Упреждая грозу возм ез­ дия, Анненков предпринимает длиннейший тур судебных и внесудебных расправ. П оч­ ти ежедневно (в июле 1919 года — 2, 3, 4, 5, 8, 12, 13, и т. д.) объявляет он в прика­ зах «во всеобщее сведение» приговоры во­ енно-полевых судов с одинаковой во всех случаях постановляющей частью: «По ли­ шении всех прав состояния подвергнуть (такого-то) смертной казни через расстреля­ ние». Посыльные штабов на бричках с ведра­ ми клейстера объезж аю т округу Семи рек, расклеиваю т повсюду тысячи устрашающих приказов, а люди бегут, черные гусары ста­ новятся красными, поселяне и станичники тоже. Волна террора не выносит на своем греб­ не никакой надежды для атам ана. Н апротив. В конце 1919 года восстает против белых входивш ая 6 его отряд бригада генерала Я рушина, а в предвесенье следующего, 1920 года сторону красных принимает пра­ вая рука Анненкова, его помощник и з а ­ меститель полковник Асанов. Весть об этом настигла Анненкова в юрте хлебосольного бая, где он спал, оторвавшись на своих итальянских колесах от армии, шедшей за ним в направлении границы. Анненков верил и не верил: в приказе Асанова № 1, доставленному ему «верным человеком», стояло: «Атаман Анненков беж ал за границу. Полную власть в отряде принимаю на себя. Всем полкам оставаться на местах и ж дать моих распоряжений. Д овольно проливать братскую кровь ради славы! Полковник Асанов». П озж е Анненков недоумевал в «Колча­ ковщине»: «Сибирский казак, антибольш е­ вик до мозга костей, служивший с атам а­ ном еще в мирное время, бывший с ним в одной сотне — и вдруг такой приказ. Что вто? Сон?». Почти сорок лет (и почти ежедневно) на моем столе — новый форменный сшив, но­ вое судебное дело. Но если из всей этой бесконечной череды дел и уголовных сюже­ тов выбрать самые впечатляющие по край­ ней жестокости и бесчеловечности, они вряд ли уж аснут больше, чем одно это дело. И вряд ли в каком-либо другом деле най­ дется такая яркая позитивная сторона, такие муж ественны е, самоотверженные ха­ рактеры борцов за Советы, как в этом деле. И з великого множ ества примеров, частью уж е приводившихся выше, сошлюсь лишь на один, в точной его формуле, какую он получил в обвинительном заключении. «Член партии, уполномоченный политот­ дела тов'. Тузов допраш ивался самим Ан­ ненковым, причем на требование Анненко­ ва сказать, что Советская власть идет по неправильному пути, обещая при этом тов. Тузову даровать жизнь, тов. Тузов в ответ на это требование плюнул Анненкову в гла­ за и сказал: «Лж еш ь ты, паразит!». Тов. Тузов был немедленно казнен». Говорят, в тот вечер телохранители не нашли своего владыку. Осторожный и мни­ тельный, он имел, по обыкновению две квартиры, две юрты, две палатки. Н а этот раз его-не было ни в одной. И только на утро его заметили в конюшйе,! у своего лю ­ бимого скакуна «Мавра». Он сидел на тюке прессованного сена и надсадно курил, что позволял себе очень редко. 7 Молоденький офицер из полка «черных гусар», сын богатого золотопромышленни­ ка, недавний гимназист, тайно оставил эш е­ лон, подготовленный к отправке «на опера­ цию». В будке стрелочника офицер расш ну­ ровал краги и, связав два шнурка в один, повесился на печной трубе. Из закоченев­ шего кулака с трудом вынули предсмерт­ ную записку: Все в м ире неверно, лиш ь см ерть одн* Всегда неизменно верна. Все сгинет, исчезнет, пройдет, пропадет* О на не забудет, придет* Припомнив этот случай, я спросил адво­ ката Цветкова, насколько явственно ощ ущ а­ лась на суде атмосфера обреченности и страха, постоянно царившая в частях Ан­ ненкова. Он покосился на мой карандаш и по­ просил: — Только не записывайте, пож алуйста.» Вы хотите, чтобы я говорил о чувствах. Понимаете? Чувства и — карандаш , дик­ товка... Вы не хуж е меня знаете, что на всяком суде бывают картины, события, ко­ торые не оставляю т следа на бумаге — в протокол попадают только слова. Слова тех, кто видел или слышал, слова тех, кто д е­ лал, творил зло. М ежду тем как пауза пе­ ред ответом, интонация, ухмылка из-под усов, нечленораздельный звук, смешок, мольба или холодное бешенство в чьих-то глазах порой говорят вашим чувствам куда больше, чем трескучие объяснения и сви­ детельства... Н а суде, о котором мы гово­ рим, было немало потрясающих сцен, лиш ь, отчасти угодивших на лист протокола. Одну вот такую сцену я и позволю себе воспроизвести, отвечая на ваш вопрос о страхе. Вообразите немудрящего сухонько­ го мужичонку, донельзя издерганного, пуг­ л и во го— нелепый цветастый ж илет с чу­ ж ого плеча, нелепый для сибирских широт соломенный бриль в опущенной руке, р а з­ винченная походка и, не поймешь для к а ­ кой цели, свежеочиненный плотницкий к а ­ рандаш за ухом... Председательствующий спраш ивает:— Что делали у Анненкова?— Служил,— Ну, а точнее?— С луж ил в к ап ­ терке,— Что-нибудь слышали о расстреле своими своих по приказу Анненкова?— Не понимаю вопроса... Он, конечно, все пони­ мает, этот чужой жилет, походная каптерка