Сибирские огни, 1968, №11

ской власти, деятелей рабоче-крестьянских организаций, отдельных граж дан и воору­ женной силой своего отряда подавлял вос­ стания рабочих и крестьян, то есть в преступ­ лении, предусмотренном статьей 8 П оло­ ж ения о государственных преступлениях; второй, Денисов, в том, что, находясь во время Граж данской войны на начальствую ­ щих долж ностях в белых армиях и отр я­ дах и начальником ш таба отдельной Семи- реченской армии и карательных отрядов Анненкова, систематически...»1 И дальш е перечисляются те ж е преступ­ ления, назы ваю тся те ж е статьи. И однако мера зла, поставленного в вину каж дом у, глубоко различна. Процесс в С емипалатин­ ске— это прежде всего и главным образом процесс над атам аном и лишь потом, вто­ рым значением, процесс над его подручным. Какой ж е была внешняя канва жизни этого человека, оставившего после себя ж упел анненковщины, страшную пам ять о маниакальной ж естокости, всевластии и произволе? Он родился в большом барском доме на Киевщине, в семье отставного полковника из дворян-помещиков. Д ух праздности, к ас­ товый дух военщины окруж али его с пер­ вых дней жизни. Восьми лет от роду он нацепил вожделенный лам п ас и уж е ни­ когда не снимал его. Кадетский корпус в Одессе, Александровское военное училище в Москве, чин хорунж его и казачья сотня в Туркестане, война четырнадцатого года, чин есаула и та ж е сотня, теперь уж е п ар ­ тизанская, в тылу у немцев, в районе Пин­ ских болот. «Георгий». Георгиевское ору­ жие. Случайно поднятый в немецком блинда­ ж е номер издававш ихся в Петербурге' «Б ир­ ж евы х ведомостей» с броским словом через всю полосу «революция!» озадачил его. Николай II отрекся от престола, власть з а ­ хватили восставшие. Рухнуло то, чему он присягал и молился. Что ж е дальш е? В бум агах суда — широкий квадратный пакет бутылочного цвета, в пакете, за пятью нашлепками сургуча,— «Колчаковщина»: четырнадцать листов машинописного сплошняка, именуемых записками. Автор этих страниц, присланных из К итая,— Анненков. Написаны они в третьем лице, однако носят характер чисто автобиогра­ фический, что подчеркивает и сам автор.- Анненков рассказы вает о себе в тоне тех хвастливых олеографий, что в изобилии украш али при царе стены казарм , вокзалов, дворянских, купеческих и офицерских соб­ раний. После Ф евраля «доблестным ж ре­ бием» отряда становится полицейско-охран­ ная служ ба в_ Осиповичах, Барановичах, Слуцке. Но вот сверш ается Октябрьская революция, и отряду предписывается сдать оруж ие и убыть в Омск для расф ормиро­ вания. П риказ сдать оруж ие выполнен не был, и надо было ж д ать эксцессов. В большевистском Омске — ультиматум: долож ить о причинах неповиновения, р азо ­ ружиться немедленно, полно, безоговороч­ но. Н а отказ Анненкова следовать этому требованию — решение С овказдепа (С ове­ та казачьих депутатов): объявить отряд вне закона со всеми вытекающими из этого последствиями. Подполье. Землянки под Омском. К онтак­ ты с контрреволюционной белогвардейской организацией «Тринадцать». К аж ущ аяся сплоченность отряда оборачивается м еж ­ доусобицей, развалом . К азакам чуж да окопная ж изнь на родине, они открыто и тайно разбредаю тся по дом ам , поступают в красные полки. Чтобы отвести полную катастроф у, "Анненков лихорадочно ищет «настоящего подвига». Ночью, во главе горстки своих молодчиков, предпринимает лишенный опасности налет на войсковой казачий собор в Омске и, завладев так н а ­ зываемым «знаменем Е рмака», уходит в Прииртышские степи. И з болот и туманов Полесья, терзае­ мого немцами, он вышел с казачьей сотней. В Омске и под Омском сотня «съежилась» до размеров эскадрона и полуэскадрона, а в степи стала ватаж кой «о пяти конях». П оддерж анная кулацко-атам анской вер­ хушкой Прииртыш ья, она пополнилась, развернулась и к началу м ятеж а белоче- хов — это уж е отряд в двести головорезов. Бои в составе колчаковских войск на Верхне-Уральском фронте, усмирение чер­ нодольских и славгородских крестьян в Си­ бири, полицейская служ ба в Семипалатин ске, царствование на землях Семи рек... О т­ ряд становится полком, дивизией, армией. Н арож даю тся полки драгунские, кирасир­ ские, егерские, части голубых улан и чер­ ных гусар, но в этом нет и тени отзвуков Бородино или Грюнвальда. Это — усмире­ ние и расправа. 3 Ленин писал: «Расстрелы десятков тысяч рабочих... П орка крестьян целыми уездами. Публич­ ная порка женщин. Полный разгул власти офицеров, помещичьих сынков. Грабеж без конца».1 х Это — о Колчаке и Деникине. И, конечно ж е, об Анненкове,— хотя и не прямо,— постоянно ходившем в орбите верховного правителя. Болдырев, как мы знаем, удостоверил это не очень твердо. Зато с потрясающей силой прозвучали эти изобличения в рас­ сказах тех, кого убивали и не убили, кто принес в суд знаки телесных и душевных ран. Перед судом — Ольга Алексеевна Колен- кова, пож илая крестьянка, свидетельница. 1 Д ел о по обвинениею А нненкова D. Б. и Д е- нисова Н , Д.. том , 5, стр. 28—29, J В. И , Л е н и н . Соб. соч., том ЗУ, стр. 47.