Сибирские огни, 1968, №10

В одной рубашке, е карандашом в руке я выскочил на улицу. Вера бежала ко мне. Я охватил ее, меховую, засыпанную снегом, прижал к себе. В ее больших глазах отражались снегопад и деревца. О, не за ­ быть бы это! — Я поступил подло... ты должна меня ненавидеть... Я себя нена­ вижу... Но я сам не знащ, как это все...— едва успевал говорить я. — Ты иди оденься, а то простудишься,— ласково приказала она, погладив мою щеку. Я вернулся в дом и через миг вылетел на улицу, надевая пальто. Мы взялись за руки и ринулись в снегопад. Было так легко и просто! Я торопливо рассказывал обо всем, что случилось со дня прощания и до этого утра. А она перебивала меня: — Я знала, я чувствовала: с тобой что-то стряслось. А когда тебя исключили, я поняла — нужно идти к тебе! Но теперь будет все хорошо, все хорошо. Ты все это забудь, отбрось! Ну, ничего же нет страшного. Все можно исправить. Ты будешь снова учиться со мной. «Алеша» ве­ лел приходить тебе учиться! v — Как это? — изумился я. — Нина, должно быть, рассказала о нас... о письме...— Верочка по­ краснела.— А Севка с Додькой вчера были у «Алеши» с твоим братом. В общем, все утряслось! Я с благодарностью подумал о Севке с Додькой и о Шуре. Он даже вида не подал, что все знает. А может быть, лучше, если бы он меня пилил? — Мы каждый день будем заниматься. Я помогу тебе. Вот уви­ дишь— ты за месяц выправишься. Ты знаешь какой я педагог? — Настоящий! — И все уладим! — Да, да, уладим! — твердил я, чувствуя, как свалилась с плеч тя­ жесть. И мне уже странно было: почему я все так преувеличил, запутал, ударился в панику. Вера сдвинула на затылок шапочку, сняла одну перчатку. Снежин­ ки висели на ее ресницах. О, не забыть бы этого! НОЧЬ БЕЗ СНА . Но как ребята ни тянули меня, я все же остался на второй год. Бли­ зорукость сделала свое дело. Невозможно постигнуть геометрию и ал­ гебру в восьмой группе, если ты не усвоил основу их в шестой. И вот ка­ тастрофа — второгодник. Утром я узнал об этом, а вечером пошел на дежурство в горком ком­ сомола. Через два дня открывалась краевая конференция ВЛКСМ, и мы — Вера, я, Люся, Додька — всю ночь должны были встречать деле­ гатов и разводить их по общежитиям. И Вера, и Люся, и Давид были комсомольцами, а я — нет, но Севка послал и меня на дежурство. Я собирался в этом году вступать в комсомол, но проклятое второ­ годничество все разрушило. Кто же теперь меня, такого, примет? Дежурный работник горкома у себя в кабинете почти не расстается с телефонной трубкой — донимает междугородная. А мы сидим в вестибюле за столом с длинными списками. Большу­ щая дверь открыта прямо на проспект, и мы видим на другой стороне его, построенный еще купцами, городской корпус. Окна второго этажа полукруглые, а на крыше торчат кирпичные зубцы — башенки.