Сибирские огни, 1968, №10

Молодец, голубчик! И играл ты... Ничего, ничего играл, искренне, непо­ средственно! Мог ли я знать, что это ко мне подходила моя судьба! В широком коридоре с чистейшим желтым полом, с пальмами в кад­ ках уже танцуют старшеклассники, блестят глазами, улыбками, зубами. Вдоль стен —• умиленные мамы и папы. Ко мне протискивается Додька и, сделав свирепое лицо, шипит: — Ты, негодяй, что за трюки выкидываешь? Люська — это же хит­ рая пройдоха! Она вертится перед тобой, чтобы Севку позлить, а ты... Верка ушла с вечера. Догони ее сейчас же, или я тебя убью! Беги за ней по тем местам, где вы с ней раньше ходили,— шепчет он таинствен­ но, изображая из себя опытного следователя из угрозыска. У меня на душе становится муторно. Конечно, Люська притворя­ лась, врала! А я, остолоп, так обидел Веру. Мы бросаемся с Додькой по лестнице вниз, но тут появляется блед­ ный Севка: — Ребята! Игорь умер. Соболев! Нина сейчас письмо от его матери получила. > Мы ошалело смотрим друг ка друга, нас толкают пробегающие ми­ мо, наконец, мы прижимаемся к стене. Оказывается, Игорь еще в Новосибирске заболел тифом, а мы, про­ вожая, думали, что у него грипп, и доктора в Иркутске не сразу разо­ брались, а когда поняли — было уже поздно. Вот почему мы не получали от него писем. Не верилось! Игорь умер?! Какая-то нелепость, дикая несправедли­ вость. И откуда он мог подцепить этот самый тиф? И как это не смогли его спасти? — Верни Верку, скажи ей, а мы пойдем к Нине,— наконец, очнув­ шись, говорит мне Додька. Я бросаюсь из школы... Июнь. И хоть уже десять вечера, совсем еще светло. Из этих дверей когда-то выходил Игорь. Я помню, как мы стояли на мокром перроне. Пахло паровозной гарью и талым снегом. И всем было грустно. А Игорь уже сгорал, уходил от нас навечно, но мы не знали этого. А где же Вера? Убежала, ушла... Обидел я ее, унизил... Как же это? Какой же иногда бывает жизнь! Нет, жизнь сама по себе неплохая шту­ ка. Все дело в нас, в людях. Мы ее или портим, или делаем лучше. Где же Вера? Светло. Тополя порошили пухом. Теплый, южный ве­ тер громоздит, несет пожар закатных облаков, точно катятся клубы пла­ мени... Игорь любил закаты... Я подбегаю к дому Веры. Возле крыльца, выходящего на улицу, земля покрыта цементными плитами, а между ними проросла трава. Обескураженный, топчусь на этой шахматной доске, с очерченными тра­ вой клетками, и смотрю на окна. В них ничего не видно. Бросаюсь обратно, перебегаю через улицу. И налетаю на Веру. — Чего ты... Зачем ты,— шепчу я. — Глупый, глупый,— смеется она.— Скорей уйдем, а то мама в окно увидит. Мы убегаем за угол. Оказывается, она стояла за тополем на школьном дворе. Она жда­ ла — выбегу я или нет. Если выбегу, значит, все-все ерунда, просто маль­ чишеское легкомыслие, и я не предал ее. И вот я выбежал: испуганный, встревоженный... Нам хорошо и весела.