Сибирские огни, 1968, №10

В не столь давнее время наметилось было явление, вызывавшее опре­ деленную тревогу: на всяческих семинарах «молодых» стали преобладать люди возрастом в тридцать лет и более, как бы догонявшие свое поколе­ ние, а действительно молодых, тех, кому двадцать или двадцать два, чрез­ вычайно редко приходилось слышать. Новая смена явно запаздывала. Тем больший интерес вызывает сейчас каждое яркое выступление представителя молодого поколения, тем большей была радость всего жюри (в составе ко­ торою был и я) конкурса «Новосибирск, поэзия. 68», организованного об­ комом ВЛКСМ и студией телевидения в ознаменование 50-летия комсомо­ ла, когда стало ясно, что первой премии заслуживают стихи восемнадцати- летнего студента педагогического института Евгения Лазарчука. Лазарчук молод, очень молол, он еше весь в поисках — своей главной темы, своего поэтического языка. Знаю, что сердитые критики не очень любят это слово — «поиски», ворча — не без оснований,— что поиски, вооб­ ще говоря, личное дело каждого, а серьезному искусству нужны результа­ ты, находки, открытия. Но, думается, и то, что уже найдено Евгением Ла- варчуком в его поисках, представляет и ценность, и интерес. ИЛЬЯ ФОНЯКОВ Евгений Лазарчук ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ Как входила в Краснове банда — Хоронился народ — кто куда. Не хватило девчонке банта Ярко-алого. Не беда! Ах, тоскуйте лесные тропы По веселым ее ногам, У нее в подоле патроны, В загорелой руке — наган. Комячейка палит с колокольни За Советы — во веки веков! И несут одуревшие кони Окровавленных седоков. Пошатнулась... Под сердцем — взмокло. Рана — огненные края. Легкой смерти тебе, комсомолка, Журавлинка, кувшинка моя!.. А девчонка стреляет, не тужит О любви и о девичьих снах. Обвисают бандитские туши На заборах и серых плетнях. Летний ветер, теплый и пряный, Прикасался к мертвым губам. Пламенела под сердцем рана, Словно огненный красный бант... В СЕНТЯБРЕ Я все понимаю, Егорыч. Предзимняя наша тоска Понятней, чем тонкая горечь Полынного стебелька. Что осень — и так удручает, А осень и старость — вдвойне. Я с давней поры подмечаю, Душой прикипевший к весне, Ты снова под осень несносен. Клянешь и старуху и дождь. Я знаю: ты каждую осень Негаданной смертушки ждешь.