Сибирские огни, 1968, №10

Карпунине. С их п ер вы м книжками — «Аисты улетают за счастьем» и «Благода­ рю за эту встречу» мы познакомились два года назад. О них одобрительно писали в печати, их тут же заметили. Многие стихи из этих сборников продолжают жить — звучат в эфире, в программах чтецов и просто в кругу тех, кто любит поэзию. Сей­ час перед нами — их новые произведения, написанные сравнительно недавно. «Облака, депевья, травы» —так назвал свою вторую книжку Александр Плитченко. Вышла она на Дальнем Востоке, в шесть­ десят седьмом году, готовилась к изданию в то время, когда автор проходил военную службу на Тихоокеанском флоте. Можно не принимать в этой книге тех или иных стихов, можно, сопоставляя ее с «Аистами...», признавать, что второй сбор­ ник уступает первому в цельностй, но труд­ но не поддаться обаянию лучших стихов Плитченко, в самом крайнем случае — не отдать им должное. Эта книга принадле­ жит поэту! Тихо. Белые снеги Куролесят лесами. Отдыхайте, телеги! Нынче здравствуйте, Сани. Несуразный уродец — Желтый лист запоздалый. Нынче славен морозец — Молодой Да удалый. Мне с утра торопиться Попроведывать брата. На крыльце рукавицы. Как слепые котята. Запыленные лыжи Рукавом вытираю. Путь. который поближе. Про себя выбираю. Встретить белую дату Одному не нрчстало— Полем К старшему брату — По огням И кристаллам! Из чего соткано это стихотворение? Трудно сказать. Вроде бы нет никакой чет­ ко .формулированной мысли. Но как утон­ ченно надо уметь чувствовать, чтобы в мелькнувшей перед глазами зимней картин­ ке уловить столько оттенков и, соединив их в один мажорный аккорд, сказать о тор­ жестве жизни, о празднике человеческого общения, братства. И как чутко надо уметь выбрать деталь, слово! Тут все на месте, нет ничего лишнего, все очень про­ сто и одновременно полно скрытого смысла. И «снеги» вместо «снега», и «белая дата», и «запыленные лыжи», и рукавицы — «сле­ пые котята» увидены зрением художника. А концовка, так и вспыхивают перед гла­ зами алмазные звездочки снежинок!.. Плитченко пишет легко, прозрачно У не­ го светлое дарование. О чем бы ни были его стихи— о березах, облаках, о том, как ловят рыбу или бегут олени, о работе, *о любви,— они неизменно оставляют в душе ощущение радости, полноты бытия. И хотя Плитченко избегает громких слов, его поэ­ тический голос не назовешь, следуя извест- ч ному штампу, «негромким». Стихи его ис­ полнены высокой гражданственности. Он так говорит о своей земле, о ее деревьях, травах, о людях, что его влюбленность, благоговение проникают в самое сердце, рождают истинное волнение. Поле... Поле... Я —сын пастуха. Об отцовской задумаюсь доле И не ведаю лучше стиха. Чем одно твое имечко — Поле. От хлебов, От рассветных цветов, От печали твоей я отведал. Но сегодня опять же готов Затеряться в тебе без ответа. Принимай же меня от сует, Золотая, Веселая воля — Земли добрых людей, Белый свет. Белый свет — Поле родное. Полюшко, Поле... Поле... Здесь — корни, истоки, нет ни­ чего драгоценней, чем соприкоснуться с ними, припасть к ним, черпая мудрость и силу... Поэт любит русскую, сибирскую приро­ ду. Он приглашает читателя вместе с ник подивиться ее совершенству, ее «утреннему диву» ее «пересвистам, перезвонам», при нять благодарно этот ...Мир светающий. зеленый. росный, радостный. ЖИВОЙ1 V И еще один источник вдохновения ве­ дом поэту: труд человеческий. И это очень существенно. Прикосновение к теме тру­ да — всегда серьезный экзамен для лите­ ратора — и не только молодого. Слов нет, нелегко нарисовать средствами стиха пей­ заж — допустим, жаркого полдня над лу­ гом или заката над морем. Нужно и вла­ дение словом, и тонкая наблюдательность. Но для того, чтобы воспеть, поэтизировать труд косаря или рыбака, недостаточно быть только наблюдательным. Нужно быть при­ частным к эгому труду, к этому миру. Плитченко — причастен. И потому пишет о труде, о работающих людях убедительно, точно, красиво. Руки трудящегося челове­ ка для него — предмет уважения и прекло­ нения: Помню руки человека. Как он дерево руб 1 л. Как смеялся и сердился. Как в обел за стол садился И какие щи любил. Помню, помню человека! Только имя позабыл... Книга «Облака, деревья, травы» отмече­ на интересными поисками в области фор­ мы. Автор пробует играть словом, увлека­ ясь и наслаждаясь этой игрой Он разнооб­ разит ритмы, пробует освоить ^старинную форму сонета. Не все одинаково «получа­ ется». Однако поиски Плитченко далеки от