Сибирские огни, 1968, №10

рапорт и приказал принять пленных и обоз Оказалось, что мы захватили несколько офицеров, уже сорвавших погоны, но их выдали солдаты. Командир поблагодарил нас, и мы, насмелившись, попросились к нему в полк добровольцами. Мы уверяли, что нам скоро будет по восемнадцать, но в полк он нас- не взял, а посоветовал обратиться в только что созданный штаб самообороны города, который размещался в Городском корпусе. В штабе мы застали вооруженных рабочих, среди которых были и наши сверст­ ники — парни 16—17 лет. Тут нас без дальних разговоров зачислили в отряд само­ обороны, и началась боевая работа: выявление и разоружение спрятавшихся белогвар­ дейцев, охрана учреждений и предприятий. В общем, дела нам доверили серьезные и мы старались вовсю. Но мальчишество нет-нет да и прорывалось наружу. Были однажды мы в ка­ рауле. Я находился в составе бодрствующей смены и должен был разбудить отдыха­ ющих перед тем, как им заступать на посты. И вот, решил поднять товарищей по тревоге: вынул из патрона пулю и, зарядив винтовку, просунул ее в дверь комнаты, где спали ребята. От выстрела ребята испуганно повскакали с «ар, а мы, бодрству­ ющие, весело хохотали. Пришла наша очередь спать. Мы не сомневались, что дежурная смена постарается взять реванш, поэтому спали вполглаза. Как только Андрей Пыров приоткрыл дверь, я сразу же сел на нарах. А он в это время выстрелил, порохом мне опалило все ли­ цо. На счастье, глаза остались целы. Андрей, стоял ни жив ни мертв, да и все пере­ пугались. На пост я, конечно, идти не смог. Вышедшая на выстрел уборщица оглядела мое черное лицо, покачала головой, дала зеркало и булавку и посоветовала выковыри­ вать порошинки. Так до рассвета я и просидел за этой «операцией». Лицо очистилось, но все опухло. Уборщица сходила на Обь, принесла ведро мокрого снега, сильно от­ дававшего спиртом. Оказывается, белые перед отступлением разбили цистерны на спиртоводочном заводе и спустили спирт на реку. Я промыл лицо, и дня через два все прошло. Жизнь в городе постепенно входила в нормальное русло. Начала действовать милиция, и отряды самообороны расформировали. Мы решили пойти в партийный ко­ митет, просить принять нас в большевистскую партию и дать поручение. Мне повезло: я встретил в парткоме двух большевиков — подпольщиков Столярова и К^обейнико- ва, которые однажды, при колчаковщине, поручили мне и Володе Гребенкину рас­ клеивать листовки в районе мыловаренного завода. По их рекомендации прикрепили меня к партячейке и 'тут же направили на работу в Чрезвычайную учетно-реквизицион­ ную комиссию. По-настоящему я оформил вступление в партию — и одновременно в комсомол — в марте 1920 года. Наша комиссия занималась ликвидацией «пробок» на железнодорожных станциях, чтобы не задерживались эшелоны Красной Армии, ' продолжающей наступление на восток. Меня направили на станцию Ояш. Выполнив задание, в конце января 1920 года я вернулся в Новониколаевск. В горкоме партии мне предложили начать организацию ячеек РКСМ в своем Ипподромском районе. В других районах города тоже начали эту работу. Я снова: собрал своих товарищей по школе и по отряду самообороны. Первыми комсомольца­ ми стали Владимир Гребенкин, его сестра Вера, Аня Шамшина (младшая из извест­ ной семьи Шамшиных), Андрей Пыров, Михаил Пиотровский, Иван Мокрушин, Алек­ сандр Герасимов, Михаил Соломин. Фамилии других я за давностью лет забыл. Меня избрали секретарем ячейки. В течение февраля были организованы ячейки. РКСМ на мыловаренном и кирпичном заводах, на шорно-седельной фабрике. А в мар­ те на районном комсомольском собрании я был избран секретарем райкома. Чем мы занимались? Изучали Устав РКСМ, политграмоту, текущие решения партии и правительства. Сперва у нас была только книжка Каутского «Учение К. Маркса», мы читали ее и за­ тем коллективно обсуждали. Позже получили учебник Коваленко «Политграмота»-