Сибирские огни, 1968, №10

Тут вскочил Петька Ериков: — Пусть-нас отделяют от ТЮЗа! Пусть дают нам помещение! И чтобы у нас был свой директор! Не вытерпел и я, предложил: — Давайте сходим к комсомольцам в горком или крайком. Пусть они помогут нам! Зашумели все, закричали, тут же выбрали, кому идти. — Что-за ярмарка? — раздался в дверях голос Кислицына. Он был нашей опорой и надеждой. На уроки Кислицын всегда при­ носил с собой уверенность, бодрость и творчество. — Чего это вы расходились? —- голос его звучал широко и раска­ тисто. Сев -за свой столик, он ласково улыбался нам. Мы окружили его, начали жаловаться: — Смутно все как-то, Михал Семеныч, неопределенно... Слухи раз­ ные... — Того и гляди, разгонят нас! — Стипендию не выдают! — В общежитии'угля нет, в шубах спим! — Ну-ну, все высыпали? Братцы, мои милые, все это мы знаем и ищем выход. Конечно, техникум должен стать самостоятельным, это уже назрело. С третьего курса так оно и будет. И знаете, какое помещение обещают нам дать? И он привел нас в восторг. Оказывается, разговор шел о бывшей церкви, которую на моих глазах закрывали комсомольцы и о которой Сашка Сокол писала стихи. — Церковь еще добротная, бревенчатая. Разгородим ее на клас­ сы,— мечтал Кислицын.— Если из кладбища сделали парк, почему же из церкви не сделать театральный техникум. У попов и у нас есть об­ щ е е— все мы лицедеи. У них свои представления, у нас — свои! И мы дружно засмеялись. —- К а к видите, нет безвыходных положений! А насчет трудностей, так сейчас трудно всем. Куда ни посмотришь, всюду стройки, стройки. За что ни возьмись, все нужно заново строить. А вы — молодые. В во­ семнадцать, в двадцать грех носы вешать. Удивительно умел он подбодрить и даже как-то возвысить человека. И вот нам уже снова хорошо, и все наши страхи, все трудности ка­ жутся преувеличенными. — Ну, а,теперь — заниматься! — и Кислицын сбрасывает пиджак, подсучивает рукава... В ДОРОГУ, В ДОРОГУ ...Давид сдал в институт журналистики, а Севка провалился в ИФЛИ совсем по-глупому, из-за русского языка. И вдруг, вспомнив мое открытие театра, метнулся в ГИТИС, на режиссерский факультет, и ус­ пешно сдал туда. Встретился я с ними в конце августа перед их отъездом в Москву... Мы даже обнялись... Севка все такой же щуплый, с бачками, в щегольском габардиновом пальто песочного цвета. Давид здорово вырос, похудел. Он уже бредил газетой, беспокой­ ной, скитальческой жизнью, лез в гущу людских дел, бесстрашно на­ брасывался на всякие непорядки и, должно быть, чувствовал себя в этой буче, как рыба в воде. Додя и выглядел теперь по-другому: он