Сибирские огни, 1968, №10

на спинку дивана брошена какая-то нарядно-цветастая ткань, на столе астры в тяжелой, резной цветочнице, вместо вешалки — оленьи рога. Словно это и не кабинет, а часть квартиры. Потом я уже узнал, что жена режиссера, старообразная, веснуш­ чатая актриса Андис сама обставляла ему кабинет, принося из дома все эти шторы, салфетки, коврики и цветы. Уборщице сюда не было доступа, за чистотой и порядком следила Андис. Она так лелеяла му­ жа и смотрела на него такими молитвенными глазами, что Кислицын и сам стал оберегать себя, как драгоценный сосуд, наполненный сокро­ вищами таланта и ума... И вот я торчу здесь, ожидая решения своей судьбы. Дверь раскрывается, величественно входит Кислицын, а за ним Андис. — Вот этот самый юноша,— широко и плавно повел в мою сторону рукой Кислицын. Усаживаются, пытливо рассматривают меня. — Ну, милый мой, давай-ка прочитай еще раз свое стихотворе­ ние,— милостиво говорит Кислицын, удобно располагаясь в большом кресле, украшенном куском синего бархата.— Не торопись, читай про­ ще, старайся убедить нас, увлечь своей правдой! Ох ты, черт, какие слова! Сидят, не шелохнутся, вершители моей судьбы. Мертвая тишина. Чтобы не пугаться, не видеть чужих лиц, я смотрю в окно на грузовик во дворе, с которого рабочие лопатами сбрасывают уголь и, набрав­ шись смелости, говорю им: Ничего я еще не сделал, Ничего я еще не увидел... И вскипает в душе все, что в ней было, когда я писал эти строки. В отчаянии я иду напролом и читаю стихи так, как мне хочется. От­ резаны все пути, будь что будет! Кончаю, в глазах туманится, сажусь почти на ощупь. Меня почему-то спрашивают, каких я писателей люблю, какие фильмы и спектакли видел, и что мне в них понравилоь, а что не по­ нравилось. Андис просит прочитать любимые стихи любимых поэтов, и я, волнуясь, читаю: О доблестях, о подвигах, о славе Я забывал на горестной земле... — Ну, а как ты относишься к своим стихам? — спрашивает Кис­ лицын.— Хорошие они или... — Наверное, плохие,— как-то очень искренно вырывается у меня, и Кислицын с Андис по-доброму смеются, а я от этого чувствую себя уверенней, смелее. — д цу-ка, повторите за мной,— говорит Андис и, как по азбуке Морзе, выстукивает косточками пальцев по столу то быстро, то мед­ ленно, с неожиданными паузами в разных местах. Я пробую выступать то же самое, но ничего не получается. — А вы не задумывайтесь, сразу же стучите,— и Андис повторяет свою морзянку. Я сразу же барабаню за ней. И — получается. Андис выстукивает еще мудренее, я повторяю. — Чувство ритма у него есть,— говорит она Кислицыну. — Выполни нам этюд с несуществующими предметами,— обраща­ ется ко мне Кислицын.— Вот здесь колодец. Ты достаешь из него воду. Покажи нам это. Только представляй себе сруб, глубину колодца, ве­ ревку, ведро, ощути вес ведра.