Сибирские огни, 1968, №9

Kciji ногтем по ременной пряжке.— Рожь у вас нынче хорошая, просто славнецкая рожь! — А ты понимаешь! Или крестьянский сын? — Нет, не крестьянский. Отец у меня по лесничеству был.„ Но проезжий уже разминулся с ними. V' . 6 Демидов спешно ехал в Чижапку: надо было ему в сельсовет до обеда успеть. Опять дурное дело вышло на Эзель-Чворе: унесло строе­ вой лес, без малого кубометров тысячу — в протоке стоял он, лес, за- кошеленный. В ночь поднялась буря, по Васюгану валы вспенило. От бури Деми­ дов проснулся, о кошеле леса вспомнил — стал одеваться, чтобы пойти посмотреть. А тут прибежала Физа чуть не в одной сорочке, бьет кула­ ком в окошко, кричит: — Боны порвало, лес уносит! Вставайте! Вставайте! Поднялись всем поселком, как на пожар, да спасти удалось не­ много. Бревна вынесло в Васюган из протоки, а там стрежень и ветер попутный. Сам Демидов с гребцами сел в лодку: канатом пробовали пе­ рехватить протоку, да где там! Кошель против дома Щукотек стоял. Когда мужики лес спасали, Пелагея Панкратьевна охала-охала, путалась в длинном плаще, ругала «сучью погоду». У председателя подозрение закралось, что боны не са ­ ми собой порвались... Вспомнил он, как бык у него племенной в кол­ хозе погиб прошлым летом — гвоздей наглотался, вспомнил, как Игли- цын предупреждал тогда: «Остерегайся Щукотек и знай, что всем домом у них Пелагея Пан­ кратьевна правит. А Илья... Он после тюрьмы присмирел. Работает у меня — пло'хого не скажешь.» Демидов тогда Иглицына выслушал и ответил: «А я ее все-таки к людям душой поверну!» Глаза Иглицына заблестели из-под очков, он усмехнулся: «Легче волка заставить с овцами в мире жить...» Утром буря еще не утихла, но порывы ветра ослабли, рябь на реке и в протоке уменьшилась. Демидов долго осматривал боны, и по­ дозрение его, что кошель леса не сам собой «раскошелился», подтвер­ дилось: трос, который связывал боны, был перерублен чем-то тупым... Место на тросе выбрали самое тонкое и проржавленное, с задирами и лопнувшими витками. «Доказать, что это вредительство, будет не так легко, но доказать надо...» Мужики трос смотрели и тоже на том сошлись, что он перерублен, должно, колуном; а концы обухом измяты, изжеваны и замазаны грязью. Разорванный трос смотали, и Демидов поехал в Чижапку... Н а душе было мрачно у Александра Никитича... От кого он хотел дождаться добра — от Пелагеи Панкратьевны! Прав был, конечно, Иглицын, когда говорил ему, что легче волка заставить с овцами жить, чем повернуть Чернобурку лицом к миру... А ведь такая надежда — верно — была у Демидова. И зародилась она прошлой зимой, когда он «пошел наступать» на Пелагею Панкратьевну...