Сибирские огни, 1968, №9

— * Суслик! — расхохотался Максим, ущипывая Егорку за щеку.— Это известка, с нее кишки порвет. Выброси на помойку. Вытолкал брата, a TOf заплакал, но от чего — непонятно: от обиды, стыда или же оттого, что украл несъедобное. 4 Медвежонка, которого Кальзя им подарил, назвали Машкой, поса­ дили на тонкую цепь в конуру под балконом. Всю ночь Машка скули­ ла, как оглашенная, гремела цепью, грызла столб, подпиравший балкон, и не Давала никому спать. Днем же Машка была веселая: с ней было кому заниматься. Ее з а ­ кармливали объедками, спускали с цепи, и она косолапо бегала по огра­ де, по берегу, ныряла в ельник и забиралась высоко на деревья. На коре и по острым сучкам от нее оставались клочки бурой шерсти. З а медвежонком ходила толпа — дразнили молодого зверя, дергали за уши, за штаны, совали палку в губы, и Машка, как только могла, от­ бивалась и огрызалась. — Дикошарые! Подождите вот — вырастет, она вам портки посни­ мает,— ворчала тетя Настенька, повариха. А Машка и так уже мстила: Котяха она цапнула за ногу, он ра з ­ нюнился, захромал в медпункт. Ребята злорадствовали, медичка тоже не посочувствовала: — Не будешь к животному лезть,— сказала она.— Мало ты ко- Шек, собак замучил? Это медведь, зверь, он в обиду себя не даст... На возню с медвежонком Васса Донатовна смотрела из окна вос­ питательской. Перед этим она пробовала унять ребят, но где там! «Взял Иглицын зверя на растерзание — пусть он и наводит поря­ док. Это дело мужское, и я тут бессильна». Сверху, из воспитательской, Васса Донатовна видела, как к куче ребят подбежала Агнейка-Щучка — замелькали в воздухе длинные ру­ ки, но и ее никто не послушался. В воспитательскую она поднялась рассерженная, с пятнами на впа­ лых щеках, с блестевшими зло глазами. — Дикари! Как с цепи сорвались. Где Иглицын? Она их переку­ сает, передерет, а потом... Васса Донатовна знала причину злости Агнейки-Щучки: вчера у нее кто-то разбил окно и вытоптал грядки. —• Их можно понять,— тихо, чтобы не взвинчивать дальше Агней- кины нервы, сказала Васса Донатовна.— Ведь то, что нам кажется дико, для мальчишек вполне естественно... Агнейка-Щучка по-мужицки выбила папиросу из пачки. Курила она от ребят тайно, но тайной это для них никогда не было. Разве можно было что-нибудь скрыть от таких детей? Сейчас она вытянула подряд две папиросы и, наверно бы, успокои­ лась, Не покажись в это время Соломон Ролейдер, пианист. Он шел по ограде шатаясь, размахивая руками и приседая. — Опять набузгался,— усмехнулась Агнейка-Щучка, выпяливаясь в окно,— Подобрал Иглицын его на помойке, а тут выдал за настоящего. — Вы не правы: он все-таки музыкант, пианист. Алкоголик — дру­ гое дело. Но полгода ведь держался? — Васса Донатовна перелистну- ла книгу.— И когда Иглицын увидел его в городе и пригласил сюда на работу, Ролейдер был человек нормальный. — Э, путный бы к нам не поехал!