Сибирские огни, 1968, №9

Пончик Манефку заслонила: все она перед глазами и мельтешит... Он, было, потерял стадион и ту школу, где их поместили жить. Еле нашел. Спартакиадные дни прошли в шумной, веселой-сутолоке, под кри­ ки и гром с трибун, под команду судей и музыку репродукторов. Гром­ ко, на весь стадион, объявляли победителей. Имя Максима Сараева называлось тоже кем-то невидимым, и ему тоже хлопали. Он тушевался, нервничал и наверно поэтому приза не заработал. По прыжкам в высоту он был третьим и получил грамоту, с портретом Ленина и золотыми снопами колосьев. Странно и трепетно было ему видеть свою фамилию, оттиснутую печатными буквами. Физ­ рук Лихабаба и этим доволен был. «Погоди, браток, погоди,— говорил он Максиму.— Мы еще им покажем — в лапоть о нас будут звонить!» Лихабаба Максиму пятерку рваную дал из спартакиадных детдомов­ ских денег, чтобы Максим пошел и вволю, от пуза, напился газирован­ ной сладкой воды, шипучей, а то жара над стадионом стояла, потелось, и от сухости было во рту шершаво. Город так подействовал на Максима своей железной и каменной властью, своей загадочностью и шумом, что Максим долго не мог по­ просту отдышаться. И мысли в его голове разбрелись, смешались. Р е ­ бята или физрук Лихабаба спросят его о чем-нибудь, а он стоит и не по­ нимает: хлоп-хлоп глазами. Только потом до него Дойдет, о чем его спрашивали. Всю обратную дорогу он был молчаливый, сам себе не понятный. И в Чижапке ходил, как тень, хмурился — все переваривал впечатле­ ния, припоминал. Ни за что ни про что Ольга-Пончик обозвала его за- давахой: он и с ней-то толком не разговаривал — нукнет, дакнет и гла ­ за в пол. Когда Ольга обидным словом его назвала, он задумался, го­ лову набок свалил, усмехнулся на одну щеку, заморгал, заблестел глазами. — Обалдел я от города, Ольга. Разве не видишь?.. Ты когда де­ сять кончишь, пойдешь в университет? — А ты? — Любила эта Ольга на вопросы вопросами тыкать. — Если бы приняли... Д а мне еще сколько в школе сидеть? Про­ ходить бы в год по два класса... Ольга-Пончик смеялась: ей что, ей скоро с детдомом прощаться — уедет... 2 Появился в Чижапке старый остяк Кальзя, и молва о нем в один час разнеслась по поселку. Кальзя морщинистый, сиволобый, в корявых броднях, за поясом нож-тесак. Появлялся он здесь не часто в последнее время— ездил на своем маленьком обласке по Васюгану то вверх, то вниз, рыбачил для своего пропитания, когда охотился, но постоянно нигде не жил. Где ночь захватит — ставит себе шалашик из бересты, проспится и дальше в путь. Только зима загоняла его в жилье покрепче. На этот раз Кальзя привез в Чижапку большелобого медвежонка — детдому «за так» отдал. В детдоме объедков много — свиней кормят, прокормят и одного медведя. Мальцам хоть потеха будет, веселье. Пришел он к Иглицыну, а Пал Палыча дома не было. Сидел Каль­ зя и чай на веранде пил: Елена Ефимовна сама подавала. Рассказывал, где он бывал, что видел, да какие с ним приключения случились. Мак-