Сибирские огни, 1968, №9

взвизгнул, шатнулся лодка совсем устойчивость потеряла, и все по­ сыпались в воду, как галушки из решета. Максим был одет тяжело: ружье за плечами, полная сумка патро­ нов и бродни. Бродни сразу, как гири, потянули его в глубину, да кто-то еще сел на спину за горло душит. Барахтается Максим, задыхает­ ся выбросил руку над головой — хоть бы за что-нибудь ухватиться! Кто-то поймал его руку, дернул рывком на себя... Желтым светом глаза застелило, вода изо рта с кашлем вырвалась... На перевернутой лодке Кочер сидел, отфыркивался... Максим подтянулся к борту... Шею ему ручонками сдавливал дохленький, перепуганный Лопарев. Дрожит маль- чуганишка, крикнуть хочет, а крика нет. Кочер ему кулаком по спине... Сыграл бы ты в омут, Лопарь, если бы этому на горбушку не сел,— просто сказал Оська и цвиркнул слюной. Максим озирался — Ольгу глазами искал. Ольга вылезла грудью на бревнышко, болтала в воде ногами и хохотала. А за ней плескались и хохотали другие — Гошка, Цыля, Сердитов. Из всего этого им з а б а ­ ва вышла. По берегу перепуганные метались Васса Донатовна, Агнейка-Щуч- ка, Щукотько, Гросс. По колена увязли они в топком илу, махали, кри­ чали охрипшими голосами. — Д а живы все, только шмутье потонуло! — отозвался на крики Оська. «Не он, так я бы... на дно топориком,— вспыхнула у Максима мысль.— Все Ольга это, егоза чертова! Как нашло на нее...» Максим бросил на Оську такой благодарный взгляд, что Кочер на- супленно отвернулся. Насть вторая 1 В это лето детдом откосился рано — еще не успел июль кончиться. Возвращались в Чижапку лугами, извилистым васюганским берегом, минуя большие озера, заросшие, дикие, с утиными выводками. Ребячий гомон пугал жаркую, заповедную тишину. На привалах купались, ба­ рахтались на траве и в воде, как чертенята. Ото всех в сторону отби­ вался только Кочер: не слышно его и не видно. А было Оське и больно и завидно смотреть на возню мальчишек: им вот смешно и радостно, и все они стали какие-то дружные, а он сре­ ди них чужак, никому до него нет дела. За старое зло, за обиды они ему разве простят? Уехать надо отсюда Кочеру Оське, поскорее убраться. Директор сказал и Васса Донатовна тоже, что его оставляют еще на одну зиму. И тогда Оська этому радовался — по глазам было видно. А теперь ему так погано, так безразлично все, что хоть в болото ки­ дайся. Ольга-Пончик его ненавидит, новенький этот силу такую взял,, что сам черт ему не указчик... Надо Кочеру удочки сматывать из Чи- жапки! Пойдет он к Иглицыну и скажет, чтобы послали его в ремеслу- ху, нынче же, в августе, когда повезут команду детдомовскую на спар­ такиаду в Томск... Оська облизал свои губы: они были шершавые и со­ леные. Максим догадывался, что происходит с Оськой, его подмывало к нему подойти, заговорить о чем-нибудь. «Оська меня от смерти выру­ чил, спас, когда я в реке захлебывался... Все ж таки Оське я рану на­ нес ножом... Неужто этого мало, чтобы простить, чтобы совсем прими-