Сибирские огни, 1968, №9

— Середне,— проговорил, веселея, Андрей: он и вправду обрадо­ вался, что дед Малафейка к ним подошел, разговор щекотливый прервал. — Работают новички, ничего? — спросил Иглицын. — З а энти дни гектаров десять травы измяли... Идет на поправку дело: косят уже, не мнут. Говорю, что парнишка тот умно с ними ладит... — Так-так,— довольно сощурился Иглицын.— Быть по сему... В обед Максим деловито подсел к директору: тот с газеткой в тени лежал, перечитывал что-то. — Пал Палыч... Неправильно, что мы работаем здесь от зари до зари. И устаем, и делаем мало. Завхоз ходит, на всех покрикивает, подгоняет, а толку от этого мало. А ребята у нас не ленивые вовсе, ни­ сколько! Просто надоедает косить им, грести целый день. Посмотришь после обеда — все вялые, лишний раз не хотят нагнуться, еле руками водят. Потому что весь день в упряжке и не видно, кто сколько сделал... Пал Палыч свернул газету, запихнул ее за хромовое голенище. — И что же ты предлагаешь, Максим? — Давайте каждому будем давать задание... Вот тебе столько-то выкосить, тебе столько-то сгрести или копен поставить. Отработал, сделал свое — и свободен, беги на озеро рыбу удить, или смородину рвать, или в лес по грибы. Знаете, как тогда будут работать? — Это ты хорошо говоришь. Вечером непременно ' помаракуем... А как к тебе Кочер относится? — А никак. Ни он ко мне, ни я к нему... Тихий он стал какой-то. Покосит — покурит, покурит — на небо посмотрит, на траве поваляет­ ся. Он ото всех в стороне... Дело живее пошло, как стали ребятам давать задания. Часов до трех-четырех почти все уже управлялись. Илья Титыч шел принимать работу и «давал вольную»: беги, запузыривай — у лета соблазнов много. Сам Максим старался и сделать побольше и других опередить. В работе он находил радость, как в большой интересной игре. Васса Донатовна теперь относилась к нему с особой заботливостью — Макси­ му даже немного не по себе было от этого, хотя и приятно. Максима слушались, говорил он с ребятами ровно, спокойно, не обзывал никого, пальцем не трогал. Скромно держал он себя, примерно, но в душе хоте­ лось ему показать себя всем как бы с какой-то горки, чтобы все-все его видели и, главное, Ольга-Пончик. На днях Ольга-Пончик была дежурная — суп разливала. Максиму набухала чашку с краями, два куска мяса ему положила, а всем другим только по одному. Максим смутился, наплескал суп на ботинки... Это потом весь день раздражало его, как заноза под ногтем. До вечера был угрюмый, махал литовкой, как черт, и выкосил целиком большую гриву, с полгектара, не меньше. Илья Титыч сказал, что в колхозе Максим заработал бы трудодень. Подхваливали Максима то завхоз, то директор, а Максим к похва­ лам не привык и от похвал тушевался, хмурился. Пал Палыч заметил это и однажды сказал: у нас все хорошо работают. Если так, то нынче рано с поко­ сом управимся... ...Оголились луговые озера, трава вокруг них полегла, высохла, поднялась копнами, матерыми стогами. Рыжий ветер шумит, ерошит су­ хое сено, качает осоку, что осталась каемкой у круглых, кривых озер, Максиму озера теперь кажутся остриженными, как овцы по осени. Таль