Сибирские огни, 1968, №9

им, Сараевым, помогали. Теперь они далеко, эти люди, и, может быть, никогда-никогда Максим их больше не встретит... К ним подошла молодая, в красивых сапожках женщйна, спроси­ ла — те ли это ребята, что в детдом должны были приехать? Максим протянул ей бумажку, где было от сельсовета про них написано. Воспи­ тательница (она назвала себя Вассой Донатовной) бумажку эту взяла, но читать не стала: дождь припустил совсем крупный, как спелый горох посыпался. Они поднялись по взвОзу на крутоярье и дальше быстро пошли ши­ роченной улицей, от главного корпуса в сторону, на край поселка. Ча в ­ кала глина, и желтые лужицы взбулькивали мутными пузырями. Из проулка высыпала шумная ребятня — детдомовцы, их было вид­ но сразу. Одеты все одинаково, серые, как мышата, они галдели, толка­ лись, ковыряли новеньких взглядами и показывали им красные языки. — Эй ты — большой! Лямзить умеешь? — Есть вошки-блошки? — В изоляторе выведут! — Большой, погляди, какой важный: даже не ухмырнется! Максиму не было никакой охоты отвечать: держал он Егорку за ру­ ку и торопился поспеть за воспитательницей. Васса Донатовна была пол­ ная, невысокая, а так расшаталась — беда! На крикливых дразнилок она и внимания не обращала, а Максиму хотелось, чтобы Васса Дона ­ товна остановилась средь грязной дороги и строгим голосом, как бывало Тамара Ваковна, приказала: «Ребята! А ну — убирайтесь домой. Да жи­ во, живо!» Но Васса Донатовна знай шагала себе в коротких сапожках, грудь красиво выпячивала, как жуланчик. Ватага серых мышат будто бы приутихла, но ненадолго. Закричали опять, застрожились: — Воспеткам це жалуйтесь, если там что... — Доносчикам темная будет... Большой, слыхал? «Уже И пугают,— удивился Максим.— И жить не жили еще... Пого­ дили бы сразу пугать-то». — Прозвать их надо, прозвать! — Маленький-то гляди — вострохвостом идет. Максим украдкой взглянул на брата. «А верно — Егорка на серую утку похож, на шилохвостку: узкозадый, носатенький, локти острые за спиной горчат... Вострохвост! Вот придумали...» — А большой — Рыжий-Солнышко! — Угу-г-гу! — захлебнулись от радости глазастые, косоротые чер­ тенята, остановились возле черных ворот, засвистели. «Ну, тоже... Рыжим меня еще пыжинские дразнили... И Карасиком дядя Андрон называл. А Солнышко — совсем не обидное слово». Максим перекатывал в кармане немецкий складник, дяди-Андронов подарок, и поглядывал на ребят, как смотрят на яркий свет: с прищуром. Как-то весело ему стало вдруг и беззаботно. Дальше черных ворот детдомовцы не пошли. — В изоляторе мазью воняет — чесотошной, пускай ее новички ню­ хают. И все рассыпались кто куда. Сморщивая на переносье кожу, Васса Донатовна первой переступи­ л а порог изолятора. Было здесь мрачно, до щекотки в ноздрях пахло смесью дегтя и серы. Максим сразу вспомнил, что так воняло у них в сосновской дезокамере, где ветеринар окуривал чесоточных лошадей... Завели их с Егоркой в узкую комнату с двумя заправленными кро­ ватями и желтой тумбочкой между ними. Кровати были с белыми про