Сибирские огни, 1968, №9

годков по десять-одиннадцать было, искал того самого мальчика. Из Ленинграда гут было четыре ребенка. По годам подходили, а лицом ни один не был похож. Но, может, Иглицын забыл: сколько еще потом дет­ ских лиц прошло перед ним! Нет, не забыл бы он... Просто попал тот мальчишка в другое место: Сибирь-то большая, необозримая... На Ладожском был ранен осколками в ноги: порвало икры, но костей не задело. А потом еще раз в Германии: комом мерзлой земли пришибло. Грудную клетку сдавило, и сердце от этого в правую сторону отклони­ лось. Сердечные спазмы, нервы, постоянная слабость... С этим и возвра­ тился Иглицын на Васюган... Как тогда его уговаривали в районо при­ нять снова детдом! Но он отказался: не за себя боялся, за детей страш­ но было. Раздражительный стал, тяжелый, а народец в детдоме уже не тот, что при нем был: заросло поле дурной травой, одичало. Терпение, подход нужны, а где они у него? Жена, Ленушка, говорит: мол, война дух в тебе искалечила. Детдом он принять тогда отказался, но порешил: дух себе прежний вернет, постарается. Взялся он за работу тоже нелегкую — председатель сельпо. Шел сорок шестой, нарюду кругом не хватает: в конторе сельпо он за всех один. Только название, что председатель, а в действительности — и при­ емщик-заготовитель, и ходок по таежным заснеженным дебрям, где охот­ ники промысел зверя вели. Доставь им продукты, провиант, от них пуш­ нину прими, в Каргасок вывези, сдай. Недели, месяцы уводили на то, чтобы всех-то охотников в округе объехать и обойти. В январ^вот этого года, сорок седьмого, пробирался Иглицын вверх по речке Уклад, под вершину Салата, притока Чижапки. К этому време­ ни он взял себе в помощь приемщика Деева, Дионисия Мартемьянови- ча — человека из старожильцев. Дионисий должен был обойти всех зверо­ ловов в вершинах рек, шкурки у них принять и поджидать Иглицына на охотбазе. , Иглицыну семьдесят километров на лыжах пройти предстояло, по новому месту, ему незнакомому. По дороге,.как рассказывали, должны были встретиться две семьи остяков, тоже охотников. Ну, и пошел И г ­ лицын. Фляжка спирту с собой, ружье, лыжи, подбитые камусом — шку­ рой лосиной. И хоть не ходил Иглицын еще этим маршрутом, но знал, что верного направления держится: все приметы, какие ему называли, сходились. Попался барак пустой, километров пятнадцать еще — стоянка остяцкая, первая, встретилась. Избушка наскоро рубленная, печи нет — кострище старое посреди пола. Огонь развел, обогрелся, чаю попил. От­ сюда еще километров сорок пути было. Буранчик поигрывать стал — не­ приятное дело. Но ждать не хотелось: буранов больших в январе Игли­ цын здесь никогда не помнил. Пойдет, и если уж сильно будет мести — в густом ельнике отсидится: одет тепло, на руках мохнашки из собачьей шкуры, за пазухой фляжка. Что Иглицына если и беспокоило — голова начала кружиться, слабость одолевать. Но он все шел, плавно скользил на широких лыжах, дышал глубоко, думал о доме, о своей Ленушке, о сыне Сережке... Сережке летом будет шесть, он читает и пишет, и мать возьмет его с осени в школу... О пушнине приятно думать, о колонках, соболях, горностаях, о хвостатых пучках хрустящих беличьих шкурок. Можно даже предположить, загадать, сколько он нынче возьмет по сель­ по, заготовит пушнины... Но голова кружилась, слабость не отпускала. Буранчик так и играл в полсилы, пушил мягким ласковым снегом, хлопьями осыпал деревья. Не буран, а какой-то котенок — радость смотреть на него. Ну и погода! В такую иди да иди, дыши да дыши... А тут в глазах рябь, чем-то серым их застилает. От белизны снежной, что ли? 3 Сибирские огни № 9 33