Сибирские огни, 1968, №9

всем благодарные традиции этой самой «резервной научной силы», творящей чуде­ са и сегодня, в век отраслевых институтов и конструкторских бюро... Составитель сборника «Шар великана» В. Коган решил обойтись без традиционных предисловий и справок о, том, где сколько выполнено научных работ, какой из вузов Сибири держит пальму научного первен­ ства. Он избеж ал и другого искушения, ма­ лопонятного, если учесть, что под боком у издательства расположен научный центр — Сибирское отделение Академии наук. Он решил обойтись без доброго напутствия, ко­ торым любой из ученых-корифеев мог бы, без сомнения, украсить титул книжки. Сборник читаешь с интересом, порой как захватывающий боевик, где вместо майора Пронина действует изобретатель космиче­ ской радиосвязи, а вместо эффектных описаний ночных бдений гениев на танце­ вальной эстраде появляются страницы о му­ чительных терзаниях молодого томского физика, которого вог-вот почти оторвут от любимой науки, дабы заставить ею самой руководить. Интерес к книжке велик прежде всего потому, что в ней очень мало общего с обычной, в таких случаях, описательно- стью, популяризацией науки, попыткой про­ сто-напросто раскрыть бойким ж урналист­ ским пером «творческое лицо героя». Но зато здесь много мысли о путях поиска, но­ визне открытий, о будничной, черновой ра­ боте. Авторы правы: действительно «уже в зу­ бах навязли описания академгородка, где не только в лабораториях, но и в столо­ вых, на пляже, в поликлинике заезжий журналист только и слышит, что о соеди­ нениях, эквивалентах, кодах и синусах аль­ фа...» Вместо такого рода рассказов в сборнике появляется увлекательный очерк об эффекте К абанова, этом чуде радиофи­ зики, во многом определяющем сегодня пу­ ти развития многих смежных наук (В. Ви­ ноградов.— «Шар великана»). Об эффекте К абанова трудно писать — о нем уже напи­ саны горы статей, снят киножурнал, едва ли не целые кантаты посвящены. Но Вла­ димир Виноградов умело находит путь к те­ ме, пробиваясь через дебри малопонятных и столь важных для расшифровки облика ученого терминов к четкому и ясному об­ разу человека. Нет, он не умиляется тет­ радкам и кроваткам детей Николая Ивано­ вича К абанова, не живописует неизбежных тягот изобретателя. Просто он на время перевоплощается, сам становится физиком, едет на ученые советы и испытания моде­ лей, незаметно, исподволь вводя читателя в мир творчества, сложных конструктивных решений и неуклонного пути к поставленной ученым цели. М ежду прочим, в книге не раз и не два появляется образ соучастника событий — ж урналиста. Он не хлопает в ладоши, не разбивает традиционную бутылку шампан­ ского в новорожденный станок. Его и вооб- *ще-то в книжке вроде бы нет. И все же он есть в самых удачных эпизодах, дискус­ сиях, ненавязчивых «разговорах за науку». Тем сборник и ценен, что он учит этому са­ мому проникновению в образ, которое так редко удается усадить на кончик пера, по­ ведя читателя в дебри неизведанного. ...Вот перед нами выдающийся томский педагог и ученый — профессор Венедикт Андреевич Хахлов. К азалось бы, хорошо знаешь его по работам, страстным спорам и статьям, а вот журналист Д . Золотов су­ мел раскрыть и «вторую натуру» этого че­ ловека. Розы — это не просто «хобби» ста­ рого профессора. Это необходимые штрихи к портрету большого человека, гражданина и патриота, навсегда связанного с родной землей, с людьми. Эти розы — символ ж из­ нелюбия, огромной жизнестойкости ученого- геолога — позволяют уяснить источник его силы, творческого порыва, когда в трудные годы он сменил уютное кресло в своем том­ ском кабинете на робу землекопа. Об этом периоде жизни Венедикта Андреевича Д. Золотов говорит скупо, отдельными м аз­ ками, и все же успеваешь заметить, как мужество настоящего ученого и граж дани­ на позволяет ему подняться над серой ве­ реницей дней заключенного и начать имен- йо здесь новый цикл исследований, увенчавшийся созданием выдающейся рабо­ ты по угольным месторождениям Нориль­ ского района. Правда, иной раз этот лаконизм делает героев очерков слишком сухими. Профессор Г. И. Книгина в очерке 3. Ибрагимовой — человек дела и только одного дела. Д а, она автор десятков научных работ, изобрета­ тель новых видов стройматериалов, но она, безусловно, еще и человек с разнообразны­ ми другими интересами и связямй, и ж ур­ налисту надо бы твердо помнить об этом. Сборник «Шар великана» открывается очерком М. Васина «Мой черед, мне ид­ ти » — об .ученых-физиках Томского политех­ нического института. Перед журналистом был благодатный материал: старейший, пользующийся все­ мирной славой технический вуз страны; взя­ тые автором для очерка ученые, атомные физики — люди наипопулярнейшей сегодня профессии. Но в том-то и штука, что в очерке М. Васина нет одного героя, одной темы, как это случалось в некоторых стать­ ях, помещенных по соседству в сборнике. Основная фигура очерка М. Васина — молодой физик Андрей Диденко, мучитель­ но расстающийся, как ему каж ется, с лю­ бимой наукой.' Но не рассказ о его весьма значительных делах в науке составляет осно­ ву очерка. Д ля М. Васина Андрей Диден­ к о — символ противоречивости проблем, стоящих сегодня перед многими талантли­ выми учеными, суть которых сводится к сакраментальному вопросу: «Идти (в руко­ водители) или не идти?» Нет, журналист не просто агитирует нас за лозунг умелого со­ четания в одном лице организационного и научного начала, вместе со своим героем он