Сибирские огни, 1968, №9

зан искренним чувством восхищения перед «звучным и необыкновенным человеком»,— читатель не может остаться равнодушным. Думаю , что настоящий успех ждет писате­ ля там, где он сможет соединить фактуру, отличающую рассказ «Бревна», с замыслом, который сцементирует все мазки в цельный портрет героя... Если в одних произведениях авторы стремятся к бытовому правдоподобию, воз­ можно более верному изображению дета­ лей, то в других они в известной степени пренебрегают жизненной конкретностью, оперируя масштабными символическими об­ разами с целью утвердить глубокие обще­ значимые мысли. Само собой разумеется, каж дый из этих художественных приемов имеет право на существование; речь идет лишь о целесообразном их применении. Д ва рассказа Валентина Распутина — «Там, на краю оврага» и «Имена» («Ан­ гара», № 1) могут служить примером про­ изведений второго рода. В обоих рассказах автор нарочито абстрагируется от деталей, точно обозначив время и место действия. Первый из названных рассказов повест­ вует о мальчике — единственном сыне ж ен­ щины. Бродя по полям, он подрывается на фашистской мине, оставшейся с войны. Мальчик не назван по имени — это в о о б щ е мальчик, «маленький, недавно спущенный на воду корабль, плывущий по великому Летнему морю». Его мать-— в о о б щ е мать, в о о б щ е женщина, как и ее м у ж— в о о б щ е погибший мужчина. Громкие и претенциозные определения, вро­ де только что приведенного, характерны для рассказа. «Несколько дней — так себе, мелкая звонкая монета, на которую ничего не купишь»,— пишет автор. Или: «Через два года крепко-накрепко его расцеловала немецкая проститутка — маленькая пуля- хохотушка». Или: «Жизнь, как игрок, не признает вечного шаха и всякий раз ищет новый ход». В рассказе «Имена» автор гак поясняет чувства матери, три сына которой погибли на войне: «Мать собрала их имена — эти стреляные гильзы калибра года рождения, которые бренчали, задевая друг друга, буд­ то стонали об утрате своей сути — мать собрала их и оставила себе, чтобы маль­ чишки, случайно подобрав, не могли играть ими в войну». Но дело не в этих фразах, каж дая из которых — образец безвкусицы, а в той на­ рочитой условности, которая словно бы имеет целью подчеркнуть, что никакого от­ ношения к жизни, к реальной действитель­ ности она не имеет. Обобщенность — начи­ сто снимает возможность судить о харак­ терах героев, потому что в данном случае герои — условные фигуры и характеров не имеют. Только и остается прятать безликих персонажей за эффектные, но пустые фразы. Тем радостней после этих рассказов бы­ ло прочесть повесть Валентина Распутина «Деньги для Марии» («Ангара» № 4): она свидетельствует о рождении своеобразного писателя, поставившего во главу угла ху­ дожническое исследование человеческих су­ деб, конкретных в большом и малом. П о ­ весть рождает ощущение подлинности изображенных писателем характеров, досто­ верности событий и глубокого читательско­ го сопричастия к происходящему. Чем объяснить, что вдруг на редкость важным становится для нас вопрос — д о­ станет или нет Кузьма денег, чтобы покрыть недостачу в магазине, где работает его ж ена Мария? А ведь событийная сторона повести этим полностью исчерпывается: ка­ залось бы, не так-то много причин волно­ ваться по поводу этого частного факта. А вот, поди ж ты — очень хочется, чтобы Кузьма собрал эти деньги и спас жену от незаслуженного наказания. Но сюжет ни в какой мере не определяет истоков живой заинтересованности читателя. В самом де­ ле, В. Распутин даж е оставляет в стороне как будто основное: виновна ли Мария, в чем причина недостачи. Писатель проходит мимо этого (хотя веришь словам Кузьмы, что все произошло из-за неопытности М а­ рии): он прослеживает, как раскрываются люди в обстоятельствах, когда они могут помочь попавшему в беду человеку. Кстати, давно уже в произведениях последних лет деньги не были объектом внимания художника. В. Распутин нашел ситуацию, в которой именно деньгам, как средству, от которого зависит судьба не­ скольких человек, принадлежит главенству­ ющая роль, и с успехом этой ситуацией воспользовался. Лаконично, выразительно и правдиво очертил писатель характеры. К аж дая реп­ лика Евгения Николаевича, которого Кузь­ ма просит одолжить денег, выдает его с головой. Да, он ясен: боязно одолжить,— смогут ли отдать вовремя, и жалко, и хо­ чется показать свою доброту, «сыграть» широкую натуру. Так и прет из Евгения Николаевича самодовольство, он готов лю­ боваться собой со стороны, готов превра­ тить одолженные им деньги в героический акт, заслуживающий самой широкой попу­ ляризации. И председатель, хмурый, немногослов­ ный, делающий все, что в его силах — толь­ ко бы выручить хорошего человека из беды; и крикливая, ж адная, наглая С тепа­ нида, и-ее горластая племянница; и стари­ ки — попутчики Кузьмы в поезде; и бухгал­ тер, наслаждающийся тем, что от его бла­ говоления зависят судьбы других; и брат Кузьмы, хотя он ни разу не появляется перед нами, о нем только вспоминают,— все 1 это живые люди, каждый на свой лцл. Успех писателя — причем успех сер ьез-• ный, принципиальный — в том, что он i п о с т и г характеры своих гер'оев, и имен- • но они в своем взаимодействии вы являю т' замысел повести: утверждение человече-- ской доброты, готовности помочь людям. • При этом автор очень далек от взгляда на жизнь через розовые очки — он хорошо