Сибирские огни, 1968, №9

общества на «пошатнувшихся» его членов. Н ". видимо, автоп не ставил перед собой подобной задачи. На протяжении всей по­ вести настойчиво доказывается: Ивану Змей- кину очень х о ч е т с я быть п л о х и м . Аргументы? Пож алуйста. Главный механик стройки Аркадий Ни­ колаевич Суверинов, которому Иван очень нравится, советует: — Ты у нас по третьему разряду тру­ дишься. Пора бы тебе на четвертый сдать. И приносит Ивану учебник. «Ради Аркадия Николаевича Иван со­ гласен прочитать книжку, но не хочет до­ ставлять радости парням, с которыми ж и­ вет. Еще подумают, что он за ум взялся (курсив мой.— Ю. М.). Принял книгу, ре­ шил про себя спрятать ее куда-нибудь. С ка­ зал со вздохом: — И что вы беспокоитесь обо мне, Ар­ кадий Иванович? Родня я вам, что ли?» Тот ж е Суверинов сообщает, что реше­ но послать лучших электросварщиков на строительство школы, и Ивана в том числе. « — Это ведь школа, не что-нибудь. Когда ты был маленький, заботились о тебе взрослые? — Никто обо мне не заботился... — Значит, и тебе на маленьких напле­ вать?.. Так, что ли?.. П ож ал Иван плечами, дескать, почему бы не наплевать?» В чем причина такого отношения Ивана к людям? «Он, Ванька, не хочет быть т а ­ ким, каким его вчера на собрании предста­ вили Раднай и Марина, да и сам главный механик. Комсорг прав. Он, Ванька, самый несознательный элемент. Значит, ему не ме­ сто на ударном объекте среди высокосо­ знательных». И Иван заявляет: «Не пойду на ваш ударный объект». Вот он переваривает неудачный шов и уж е иронизирует над собой: «Конечно, со- зйательный... Как же, брак срубил... Сварил сызнова...» Хоть бери зубило и срубай сварку. Но срубить не так просто. Рассеян­ но смотрит Иван на плиту и — в душе боль. Закаленный в пламени дуги сварной лтык будто дразнит его — сознательный, созна­ тельный...» * Т ак рисует автор своего героя, не зам е­ чая, что вместо живого человеческого харак­ тера возникает голая схема, «запрограмми­ рованная» делать все наоборот — назло всем, назло самому себе. И мотивирует это писатель тяжелым детством Ивана, т. е. примерно так же, как объяснил истоки х а­ рактера Виктора Родова Вяч. Шугаев. Почему, в самом деле, не хочет Иван сдать на четвертый разряд? Потому, види­ те ли, что этого хотят его товарищи по об­ щежитию (которых он уваж ает), что этого хочет Марина, которую он любит и которая небезразлична к нему. Где ж е тут логика — житейская, художественная? Как в фокусе, недиалектическая проти­ воречивость характера Ивана сказывается и в последней сцене, когда Иван, вопреки уговорам и убеждениям, уезж ает со стройки. Шота говорит Ивану: « — Мы, Иван, к тебе всей душой... У Ивана... не чушь- уж е на языке, а правда-матка (курсив мой.— Ю. М.). — Вы думаете, я к вам без души? —• кричит он ошалело.— Потому и уезжаю ... из-за вас... Какой толк вам от меня?..». Вот и получается, что вместо живого че­ ловеческого характера возникает невырази­ тельный персонаж с заданной функцией: заведомо «поступать наоборот», делать все наперекор не только окружающим его лю­ дям, но даж е и собственным мыслям и чув­ ствам. Немотивированы многие ситуации пове­ сти. Н алетела сарма. Все бросаются к лод­ кам, чтобы вытащить их на берег, а Иван, верный принципу «делай наоборот», гребег навстречу шторму. Раднай,— тот самый Раднай, что решил не записываться в парашютный круж ок («Я прыгну, он (парашют.— Ю. М.) не раскроется. Был Раднай — нет Р ад н ая» ),—- вдруг бросается в волны и «по грудь в во­ де» добирается до лодки. Эта прогулка по бушующему Байкалу кончается его гибелью. Может быть, он хотел помочь Ивану? Но Иван — хороший пловец, это все зн а­ ют, а Раднай не умеет плавать. Так даж е центральный сюжетный узел повести Д. Ми­ люкова может вызвать лишь недоверие — эту ситуацию характерами героев не объ­ яснишь. Есть в повести фон — большая стройка на берегу Байкала, есть видимость кон­ ф ликтов— борьба за человека, борьба за высокие темпы строительства, есть конт­ растная сюжетная л и н и я— герой и иеге- рой, но нет человековеденья, нет, следова­ тельно, внимания к человеческим характе­ рам, нет той художественной правды, которая властно вторгается в душу и воздействует на читателя... Тема повести Дмитрия Сергеева «П оза­ ди фронта» («Ангара», № 5) — Великая Отечественная война. Но если подавляющее большинство произведений о фронтовых буднях связано с изображением штыковых и танковых атак, смелых рейдов по тылам врага, тяжелых оборонительных и наступа­ тельных боев (и это закономерно), то Дм. Сергеев рисует не передний край: главный герой повести Федор Копылов слу­ жит в БАО, т. е. в батальоне аэродромного обслуживания. Такое решение сулит многое: ведь соввеменная война явление сложное, и показать боевые будни «второго эш ело­ н а »— это значит показать, как в общее русло вливались усилия тех, кого подчас полупрезрительно называли «тыловиками». О том, как живут люди во втором эше­ лоне, и идет речь в повести. Автор не рас­ сказывает, как эти люди воюют, работают, выручают друг друга в трудную минуту, •подчас гибнут,— он рассказывает, как они пьют, заводят «полевых походных жен», справляют очередную свадьбу, играют в до