Сибирские огни, 1968, №9

не в меру горячего калеку-гармониста, мно­ гое прощали ему за талантливость, и посте­ пенно развились в нем заносчивость, тще­ славие и лень. Грянула война, пришли и для Васьки черные дни. Все мужики идут на войну, а его не берут и должности замет­ ной не предлагают. Жена записалась в доб­ ровольцы, окончила курсы медсестер, на фронт уезжает. Смеются люди: «Он кто же у нас будет теперь? Солдатка?..» С большим тактом рисует Кубышкин глу­ бокую внутреннюю драму человека трудно­ го характера, показывает, как война заста­ вила перестраивать не только хозяйство, но и людские души. Повесть «В Степановке» была напечата­ на в альманахе «Огневые дни» в 1942 году. Написал ее Кубышкин за несколько недель, перед уходом на фронт. Общая картина во­ енной перестройки колхоза, на мой взгляд, не удалась, несмотря на целый ряд хорошо написанных маЬсовых сиен. Но в этом пер­ вом прозаическом произведении уж е сказа­ лись все основные черты Кубышкина-рас- сказчика: сочетание смешного и трагическо­ го, любовь к гротеску и мягкой пластичности, изображение народа, который сам о себе говорит больше, чем автор о нем, лю­ бовь к пейзажу, «хитро-добрый» взгляд на своих героев Впрочем, все это свойствен­ но ему и как поэту. Прозаик и поэт не со­ ревнуются в нем. а дополняют друг друга. Через двадцать с лишним лет после «Стелановки» написал Михаил Павлович «Зеленое захолустье». Тема органической не­ обходимости человека быть причастным к большому общенародному делу, быть в кол­ лективе прозвучала в этом рассказе с новой художественной силой. В яркую, сочную, радостную картину се­ нокоса врывается печальная, история. Нет косарям из райцентра покоя в деревне Лу­ говой. В доме Евдокии каждый день «спек­ такли» да «кино». «Евдокия начала жаловаться мне на сно­ ху, на сына. Оказывается, он женился вто­ рой раз, с первой прожил год — разошлись. — А она в суд подала, хотела из хозяй­ ства долю получить— вот ей доля! — тут Евдокия показала мне кулак, вытянув руку во всю длину.— Она сорвала бы долю, па­ ралич ее расшиби, если б дом и скотина были записаны на Дмитрия, а в том и зака­ выка, что нажитое— мое!. Мое! Мое!.. Те­ перь эту подыскал, и эта поживет, сбежит да, паралич ее расшиби, в суд подаст: иму­ щество делить!.. А я им — вот! — опять вы­ бросила она кулак в мою сторону». «Нужен мне ее дом! — шепчет плачущая сноха.— Я в уме-то ничего такого не держу, а ей все чудится!» Действительная причина ссор — вовсе не дом с прохудившейся крышей, а личная драма Евдокии. Всю жизнь работала она дояркой в колхозе и вдруг оказалась отор­ ванной от него, потому что колхоз укруп­ нили и ферму перевели в другое село. Не может она обрастать собственным хозяй­ ством, жить в стороне от людей, и пассив­ ность молодых ей не по нутру. Вот и разы­ грываются «спектакли». Через три года не нашли косари деревни Луговой. «Время смахнуло ее с островка, смахнуло и распахало это унавоженное ме­ сто, засеяло пшеницей». Переселили и Ев­ докию. «Дуняху теперь, брат, рукой не до­ станешь!— с гордостью рассказывает о ней старый рыбак.— Две премии получила! Она опять в доярки пошла. Она женщина ста­ рательная, на работу жадная, верткая, рабо­ та так ■ горит в руках у нее! Ойа же се­ стра мне, Дуняха-то!» Полная противоположность Евдокии — Агафониха, что живет на самом краешке Советской улицы. Нечего вспомнить ей в старости, кроме бакалейной лавчонки да са­ могонных аппаратов, которые держала еще при нэпе и после. Она тоже деятельна, но за всю жизнь ни разу не испытала настоя­ щей человеческой радости, потому что на всем общественном ей чудятся «анчихристо- вы печати» и весь труд ее, бессмысленный и жалкий, сводится только к накопительст­ ву. Не забывают одинокую старушку, прино< сят ей каждый месяц пенсию «Хватило бы ей, она не спорит, но пока глаза видят, а ногх ходят, не может сидеть без дела, ей хочетс» вынюхивать, искать, находить, подбирать, добывать, запасать, прятать, завязывать, зашивать, закапывать, завертывать, заматы­ вать, упаковывать». Рассказ «Агафониха» не юмористический. Это яркий и очень грустный рассказ о том, как частнособственническая психология ис­ калечила человека. Автор не столько разо­ блачает Агафониху, сколько жалеет ее. Хочется отметить еще одно качество Ку- бышкина как художника — спокойную, муд­ рую философичность. Она и в прозе, и в стихах. Особенно в стихах последней по­ этической книги «Судьба серпа» (Новоси­ бирск, 1967 г.) Я тем доволен, что с собою • Я ничего не унесу. О станется изба с трубою . О станутся пеньки в лесу. Я не возьму с собою в глину Ни солныш ко и ни луну И ни единую рябину, И ни единую страну. Все в мире будет так, как было* И не темней и не светлей. И будет новая могила М огилой только лиш ь моей. Природа таких откровений — незауряд­ ная щедрость души. С нее, наверное, начи­ нается всякий истинный талант. А, КУХНО