Сибирские огни, 1968, №9

должностное «преступление» — отдать ему уникальный сборник старинных русских комедий и комических опер. Там было либ­ ретто оперы Фомина, композитора доглин- ковского периода, «Мельник-колдун, обм ан­ щик и сват», которая вообще не упомина­ ется в школьном курсе музлитературы. А ведь это история отечественной музыки... На урок к «баянистам» и «пианистам», объединенным Устиновым ради экономии времени в общий поток, я попала в среду. В среду у Вилена Ивановича десять уроков (в другие дни он освобождается для ди­ ректорских дел), в этот день нет силы, ко­ торая могла бы изменить его расписание. Я усаживаю сь в уголке на заранее при­ готовленный стул. Д л я двух классов ком- чата тесновата. Мальчишки (они сгруппиро­ вались за последним столом) сидят впри­ тирку, у девочек попросторней, но одна все-таки оказалась спиной к доске и про­ игрывателю (потом Вилен Иванович ска­ зал мне, что за эту девочку спокоен. Она может молчать весь урок, но услышать больше, чем другие). Тема урока: «Про­ граммная музыка». Э т о —-начало курса музлитературы. Вилен Иванович дает формулировку самого понятия и тут же, с первых минут, «берется» за класс. — Если в программе пьесы рассвет, она начинается громко или тихо? — спрашивает он и по очереди смотрит на каждого: хочет по глазам проследить рождение ответа. От­ вечают сразу несколько голосов: — Тихо! — Верно. Рассвет ведь не сразу насту­ пает, а постепенно. И становится все ярче и ярче... Из своего угла приглядываюсь к ребя­ там, Все они чистенькие, обихоженные, притихшие. Наверное, эта благость нена­ долго — ведь идет первый урок. Устинов, между тем, с упорством опытного лоцмана движ ется к своей цели. Формулировку про­ граммной музыки он диктует только сейчас. Во-первых, кое-что у ребятни прояснилось, и запись — закрепление новых сведений. Во-вторых, урок начат с активного диало­ га, а не со скучной писанины. Следующий вопрос к классу уж е посложней: — А что, по-вашему, мож ет служить программой для музыкального произведе­ ния? Молчание. Класс думает. Девочка с тол­ стой косой неуверенно шепчет: — Стихи... Но взгляд Устинова устремлен к послед­ нему столу, туда, где мальчишки. — А как Борт думает? — бросает он вызов невидимому мной Боре. Увы, вызов не принят: Боря пока ничего не думает. Приходится девочке с косой (ее зовут Ве­ ра) развить мысль насчет стихов. — Что ж ты так неуверенно отстаива­ ешь свое мнение? — упрекает ее Устинов.— Правильно, стихи могут стать программой для музыки. Пока Вилен Иванович в качестве под­ тверждения своих слов читает из «Вещего Олега», я пытаюсь рассмотреть Борю. Это не удается — его заслонили ребячьи голо­ вы. Покончив со стихами, Устинов схолу бросает новый вопрос: «А сказки?» И опять первой откликается Вера, теперь куда бо­ лее уверенно: — Могут. Устинов не унимается: — А рассказы? — И рассказы тоже. Верина соседка — черноглазая, кругло­ лицая, с двумя бантами в косах, громко выпаливает: — Все литературные произведения!.. Вилен Иванович, который все это время расхаж ивал по классу, Останавливается. Он явно доволен. Всякое движение мысли, самостоятельное суждение — уж е победа. Теперь вопрос о том, что может дать программу музыкальному произведению, становится вопросом чести. Каждый, или почти каждый (Боря по-прежнему молчит) не хочет отставать от товарищей. — Природа,— говорит девочка с перво­ го стола. — Жизнь человека... Вилен Иванович задумывается. Этот ва­ риант для него — неожиданность. — Ты меня поставил в тупик,— говорит он искренне.— Д авайте подумаем вместе. Что же было дальше? Д альш е класс слушал пластинку и угадывал, о какой пти­ це или животном рассказывает пьеса. П о­ том ребята сами решали, что из жизни при­ роды можно передать языком музыки. И тут я впервые услышала голос Бори. Оказалось, он интересуется львами. Что до Устинова, то весь этот разговор понадо­ бился ему для главного вопроса: что в аж ­ ней в музыке — изображение или мысль, настроение? Представьте, по этому поводу имелись расхождения. Как ж е убедить? — Вы могли бы двадцать минут слуш ать пение петуха? — невинно спрашивает Устинов. В классе смеются. — Теперь скажите, кто из птиц возве­ щает рассвет? На этот раз разногласий нет. — Значит, если в музыке вам послы­ шится пение петуха... — То это рассвет!— азартно выкрики­ вает девочка с бантами, не заметив, что пе­ ребила учителя. Так они приходят к общему мнению на­ счет приоритета мысли над изображением. Теперь можно записать. «Музыка распола­ гает большими изобразительными возмож ­ ностями...»— диктует Вилен Иванович. После такой подготовки Устинов дает слово Сен-Сансу — его знаменитому «К ар­ навалу животных». Прелесть этого момен­ та не только в музыке с ее меткими, пол­ ными юмора зарисовками «с натуры». Главное в самих детях — к ним пришла счастливая внутренняя раскованность, они теперь не робеют больше и открыто радуют­ ся своей догадливости. Им весело от воп­ росов Устинова, от того, как он делает вид,