Сибирские огни, 1968, №9

ей кишки так и выпустил. Упала и не копнулась... Визжала только. — Слыхали с Максимом мы,— подтвердил Иглицын. — Дед Малафейка-то подойдет, прикопатит, так надо его за конем сразу же посылать,— сказал Кальзя и протянул Иглицыну нож.— Режь горло, набери котелок крови; обычай велит. ...Горячая кровь пенилась в котелке. Прикладывались по очереди: Кальзя, за ним Иглицын и Гошка. Гошка пил — глаза выпучил, как зве­ рек, ноздри раздул. Больше всех он крови из котелка отпил и, пены не вытирая с губ, сказал важно: — Сластит... А раньше мне от свиней давали — у них ссолона. Белые зубы его были подернуты красным... Максим в жизни глотка крови не пробовал и теперь смотрел на все это почти со страхом. Он понимал, что это обычай, что не притронуться к котелку нельзя: какой ты, скажут, охотник, если медвежьей крови при случае не отведал... Но ему было плохо и без того поташнивало. А Гош­ ка совал ему котелок, щерился. — Можно... не пить? — жалобно как-то вырвалось у Максима. — А ты попытай, не бойся,— светло улыбнулся ему Пал Палыч. Максим зажмурил глаза, взял котелок на ощупь и отглотнул. — Не могу больше! — Его всего передернуло. — И хватит, и ладно,— весело рассмеялся Иглицын.— Ну, теперь вы совсем мужики! Иглицын взволнован был, все трогал грудь против сердца; поглажи­ в а л— видно, не мог отдышаться еще от медвежьего гона... Кальзя пошел снимать шкуру; только двинулся с места, как тут ра з­ неслось по лесу: — Э-ей, где вы там? Чо приумолкли, притихли?.. Ой, ноженьки мои, ноги! Д а когда ж это стариков на молодых переделывать будут? Иду я, иду... Хрустело поблизости сучьями, шелестело мохом — дед Малафейка, неугомонный, шел. А на чистине медленным, но живым пламенем, уже разгорался ко­ стер... Благовещенск — Москва—Новосибирск 1967—1968 гг. Роман напечатан с некоторыми сокращениями.