Сибирские огни, 1968, №8

на планшете красной контурной линией, включали восточное побережье Испании, побе­ режье Египта и носок Италии. Синий контур — Гибралтар, Алжир, Ливия, Израиль, Греция, Кипр и Сицилия. Обозначения производились при помощи магнитных фишек. Минуты две я рассматривал план. Подняв голову, я встретился взглядом с по­ блескивающими, светло-голубыми глазами. — Ну, как, герр Квиллер? Я посмотрел на стенные часы. — Браун опоздал с папкой. Именно. Он не знал, когда мы начинаем, а в папке это, конечно, не указано. В настоящий момент наши войска расположены в полной боевой готовности в районе предстоящих боевых действий. Через шестнадцать минут произойдет ядерный взрыв. Через полтора часа после сообщения о неудачных испытаниях в этот район на транспорт­ ных судах прибудут новые соединения, в десять раз превосходящие по численности уже имеющиеся. Немецкое командование ждет только сигнала.— Он отвернулся от стола.— Так что вам теперь делать нечего. Наша операция — итог семилетней кропотливой ра­ боты, и в четверть часа ее не остановишь. Вы человек неглупый и прекрасно это по­ нимаете. В комнате воцарилась глубокая тишина. — Вы меня ни в чем не убедили,— нарушил я молчание. Он стал передо мной лицом к лицу, светлые глаза поблескивали на отечном лицо. — А я не собираюсь убеждать вас, герр Квиллер. Вы лишь песчинка в буре, кото­ рая вот-вот разразится. Но «Sprungbrett» — это моя гордость. Мое детище, которое я взлелеял и довел до совершенства. Я просто хотел доказать вам, что оно безупречно. Через несколько минут будет сделано сообщение, которое приведет наш план в дейст­ вие. А вам лучше уйти подобру-поздорову. Вы сами видите — делать нечего. Вы бес­ сильны. Вы не нужны ни мне, ни вашему оперативному пункту. На вас, герр Квиллер, и пули жалко. Он вернулся за свой стол. Заговорила Инга, но обратилась она не ко мне. Стоя перед письменным столом, она просила, отрывисто выговаривая слова: — М ой рейхслейтер... Я хочу убедить неверующего. Разрешите показать ему нашу реликвию! Он промолчал. Он словно не заметил этого внезапного порыва, однако, поглядев на нее, махнул пухлой рукой в знак согласия. Я направился вслед за ней в дальний конец комнаты, где висел занавес, кото­ рый я заметил еще раньше. Черный бархатный занавес, и на нем узор — свасажка. Инга стояла навы тяж ку, лицо ее светилось гордостью. — Вы просили показать вам нашу святыню. Кто-то, видимо, включил специальный механизм — в бархате появилась щель, и за­ навес медленно пошел в стороны. Открылось углубление в стене, освещенное отблесками пламени, которое полыхало в красной мраморнои чаше. Останки — белые кости — по­ коились в сосуде из прозрачного хрусталя. • На этот счет говорят разное. В те дни в пылающем Берлине отыскать свидетелей было делом нелегким. Самые подробные сведения представила в 1945 г. английская разведка. Она установила, что трупы Гитлера и Евы Браун сожжены в парке возле имперской канцелярии вечером 30 апреля, но никаких следов найти не удалось. Остан­ ки тайно увезли. В показаниях фрау Юнге (она находилась в бункере в последние ча­ сы фюрера) говорится, что останки были уложены в ящики и тайно переправлены гла­ варю гитлеровской молодежи Аксманну. Ему надлежало передать реликвию юному по­ колению. Язычки пламени отражались в хрустале; белые кости, казалось, окутаны огнен­ ным покровом. В хрустале отражалось и лицо Инги, искаженное выпуклыми линиями урны и ■пляшущими отсветами. Ее глаза были прикованы к нише. Я вспомнил наш первый разговор о ее детстве, о том, как она порвала с «Фениксом». Они пытались ее вер