Сибирские огни, 1968, №8

Он поднялся и стоял передо мной — худощавый молодой человек, который еще не отказался от мысли постичь окружающ ий его мир. — Но при чем же другие? Ч ум у не остановят границы. Сан-Катарина, потом вся Аргентина, потом... — И другие страны, ведь врачи не сразу распознают, что это такое, не сразу пустят в ход нужные препараты. Таково горькое возмездие— гибнут и невинные. Он это знал. Он знал — в Аргентине полмиллиона его соплеменников, но это его не оста­ новило. Солли приготовил ампулу и написал брату о своей просьбе. Доктор Ротштейн хотел отомстить за жену при жизни, а если не выйдет — после смерти. Штеттнер тупо смотрел на меня ясными голубыми глазами. Я задал ему два вопроса касательно обстановки, в которой работал Солли, он даже не отозвался. Я начал терять терпение. Либо он вообще не слушал, либо ему известно о Солли не не больше, чем мне. Я маялся, что день прошел так бездарно. Двое суток головоломной работы над шифром — и ничего нового о «Фениксе». С тем, что Солли собирался мне рассказать, шифровка, безусловно, не связана. Какой ему был смысл посвящать меня в свой план — стереть с лица земли да­ лекий южноамериканский городок — он отлично понимал, что не встретит у меня ни­ какого сочувствия. Возможно, как все одержимые, он в своем безрассудстве зашел чересчур далеко и готов был обречь на гибель население целого континента. Либо же он составил для брата тщательно разработанную тайную систему при­ вивок, чтобы, когда чума пойдет косить людей направо и налево, не пострадали не­ винные. Ни меня, ни моего задания это не касается. Если Исаак Ротштейн в здравом уме, он сумел бы трезво оценить затею своего брата и нашел бы способ уничтожить ампуАу. Солли ни словом не обмолвился бы мне о своем замысле. О чем же он так рвался мне поведать? В письме брату нет ничего, кроме подробных инструкций, как распространять бациллы, как избежать при этом заражения, какие меры принимать в инкубационный период и так далее. Т ут напрашивался один вывод. Над ним следует поразмыслить не сейчас, ко­ нечно, а потом, сейчас меня отвлекает капитан Штеттнер, охваченный патологическим ужасом перед чумой. Вывод напрашивался из возникшей у меня уверенности, что Солли запутывал следы. — Я очень вам благодарен, герр Квиллер,— бубнил Штеттнер.— Я немедленно передам расшифрованный документ начальству. На пороге я задал ему вопрос: — М ож ет быть, в лаборатории нашли что-то, о чем решили мне не сообщать? Он вроде бы удивился. — Нет, ничего. — Я оказал вам услугу, надеюсь, вы ответите тем же. Дайте слово, что там най­ ден только этот контейнер. — Д аю вам слово. Правда, нашли еще разные бумаги, но у вас имелась тогда возможность с ними ознакомиться. Он не лгал. У ж лучше бы это была ложь. За нее, по крайней мере, можно за­ цепиться. Я ушел от капитана и направился к стоянке, где находился «Мерседес». Им не придет в голову, что я выбрал эту марку, но, когда они нападут на мой след, они смогут ехать за мной, держась на почтительном расстоянии и все-таки не теряя меня из виду. А такую слежку трудно заметить. Им известно, что я мог наведаться в по- лицию -Z в любое время, поэтому я поставил машину на самом виду. Но я ожидал хвоста, а его нет. Я забрался в машину с дурным предчувствием. Наступление разворачивается не так гладко, как я думал. Два дня убито на расшифровку, и я ни на шаг не приблизился к «Фениксу».