Сибирские огни, 1968, №8

В этой комнате стояла неширокая деревянная кровать, низкий стел ­ л а ж с книгами, поцарапанный письменный стол, над которым висела та с амая фотография Гайлиса; только теперь она была иод стеклом, в тяжелой, темной раме. Я прошелся по комнате— потрогал книги, зачем-то погладил спин­ ку кровати... Гайлис смотрел на меня сочувственно и чуть насмешливо, будто говорил: «Не так, брат, все это просто!..» Пока я точил ножи, Александра Дмитриевна с дочерью все снова ­ ли между кухней и гостиной... Потом какое-то время их совсем не было слышно... Наконец они появились обе в дверях: мама впереди, а дочка сзади, за см а три в а я из-за маминого плеча. Они переоделись: Александ ­ ра Дмитриевна была в коричневом, нарядном платье, а Ж е н ь к а — в ослепительно белой блузке и ярко-красной юбке. Пож алуйт е к с т о л у !— сказали они хором. — Какие вы нарядные и светлые!.. Неужели удивительный порядок в этой квартире поддерживается только вашими руками? — Не нашими, а Женькиными. Нет, нашими! Мы с мамой все вместе делаем . Д а какой уж у нас порядок... Видите — окна не вымыты. Не успели к празднику... Д л я такой работы обычно приходит одна ж енщи ­ на. Но сейчас она уехала к своим в деревню; приедет в середине мая... — Вот и будет праздник. Четырнадцатого в Москве принимают мою картину, а пятнадцатого я приду к вам — мы шумно отметим это событие. — Ж а л ь — двенадцатого я улетаю в Москву. Ну и что же, мамочка: мы с дядей Сережей вдвоем отпразднуем! — А что в Москве? — Д в адц а т о г о — мой первый концерт в Вене. Д о этого мне хоте­ лось бы пок а за ть программу своему педагогу в консерватории. Д я д я Сережа , а вы посмотрите, какая мама сегодня красивая. Это, знаете, почему? Потому что она счастливая. А знаете, почему она сча с тливая? Ск азат ь? Потому что едет за границу петь Шуберта! Все было торжественно, празднично. И во мне возникло какое-то предчувствие, что этот час особенный, что за ним начнется нечто сов­ сем другое, чего не было еще в моей жизни... Едва мы закончили обед, Женька чмокнула маму в щеку и прости­ л а с ь со мной, ска зав , что ее давно ждет подруга. Она крикнула: «Са ­ лют!» — хлопнув дверью в прихожей. Александра Дмитриевна не стала ничего убирать со стола. Она з а ­ бр ал а с ь с ногами на широкий диван, забила сь в самый уголок и, словно из-за укрытия, долго-долго смотрела на меня. — Мало мы знакомы...— заговорила она тихонько.— По сути, ви­ димся всего в третий раз. А Женька-то вас как полюбила! Просто уди­ вительно! Д а ж е не понимаю — почему она так близко вас подпускает к себе?.. Она теперь постоянно меняется — меняется быстро, день ото дня. Не успеваешь наблюдать за нею... Месяц н а зад Женька ка зала сь мне сущей дикаркой. А сегодня — видели ее за столом?.. И откуда что берется?.. Ох, совсем не знаю свою дочь!.. Конечно, я должна считать себя счастливейшим в мире человеком: при моем образе жизни из д е ­ вочки могло бы получиться неведомо что! Мне знакомы многие арти ­ стические семьи — отец с матерью с утра до ночи в театре или на г а ­ стролях, а ребенок существует сам по себе... Ах, к а к любят у нас говорить: «Артисты, артисты! Передовая интеллигенция!» А для мамы-