Сибирские огни, 1968, №8

и противоестественное дробление человече­ ских отношений и судеб, сведение их к сумме разрозненных «параллельных» дейст­ вий и интересов. Воплощение многосторон­ ности и широты трудовых связей необхо­ димо! Эта позиция нашей литературы вер­ на и продумана, подтверждена правдивы­ ми, сильными книгами, прочно вошедшими в сердце и память народа, ставшими ча­ стью его духовной жизни. Четыре с половиной десятилетия назад Николай Асеев написал строки, исполнен­ ные страстного ожидания новой поэзии — поэзии осмысленного, воодушевленного тру­ да, поэзии небывалых чувств и открытий, поэзии земной и возвышенной. Я тебя и никогда не видел. Только гул твой слы ш ал на заре. Н о я знаю : ты ж ивеш ь — О видий Горняков, ш ахтеров, слесарей. Мечта, здесь запечатленная, жила в сердцах самых чутких, честных и умных мастеров слова, сцены, экрана. Среди них были и те, кто «с высот поэзии» бросались в кипенье работ и поисков, и те, кто несли в искусство опыт героических и обыденных, трудов. Александр Блок еще в январе 1918 года писал в своем дневнике, что он понял «эту рабочую сторону большевизма, которая за летучей, за крылатой». Владимир Маяковский, обращаясь к ра­ ботникам всех специальностей и профессий, утверждал: «Мы равные товарищи в рабо­ чей массе. Пролетарии тела и духа». Сер­ гей Есенин восклицал: «Каждый труд бла­ гослови, удача!» и знал: «...светлы всегда те, что в жизни сердцем опростели под ве­ селой ношею труда». Демьян Бедный в дни боев и сражений гражданской войны рас­ сказывал о том, уже приближавшемся вре­ мени, когда вольно развернется «веселая страда» больших работ... В призывных и мечтательных строках жили предвидения, предчувствия, которые вскоре начали осуществляться, становиться живой реальностью. Тут-то и потребовалась от художников и от их героев способность к трезвому исследованию, вдумчивой харак­ теристике, точной оценке, стойкость и вы­ держка при столкновении с трудностями и противоречиями. Ко времени пришелся в дни перехода к восстановлению страны бы­ стрый подъем нашей прозы, да и в поэзии заметно усилилось стремление к разверну­ тому изображению новой действительности. И впоследствии каждый поворот в жиз­ ни общества приводил в действие, вводил в оборот нашей литературы не только новые мотивы и проблемы, но и способы их ре­ шения, свежие образные и нравственные краски. Путь, пройденный советской литерату­ рой,— не только наше прошлое, естествен­ но привлекающее внимание и интерес ис­ следователей и просвещенных читателей, но и наше настоящее и будущее, опыт, рож ­ дающий замыслы и способствующий их осуществлению, богатство, постоянно ис­ пользуемое и никогда не скудеющее. К а ж ­ дое поколение как бы сызнова прочитыва­ ет книги, давно известные и признанные, находит здесь нужные ему истины и факты, самостоятельно истолковывает и оценивает их. Так бывало и в прежние времена: вспомним хотя бы, как по-разному воспри­ нимался Пушкин в тридцатых и в шести­ десятых годах прошлого столетия, в дни открытия памятника ему и в наше время. Так обстоит дело и сейчас, притом не только с теми книгами, которые могут быть названы советской классикой, а и с кни­ гами, далеко не совершенными, .не строй­ ными, но запечатлевшими живое движение лет, событий. И они волнуют сердца и умы, и они оказываются предметом внимания в наших сегодняшних обсуждениях и дискус­ сиях. А дискуссии эти нынче касаются воп­ росов весьма и весьма, существенных и все чаще, все настойчивее, все .серьезнее и основательнее здесь говорится о труде, о его образном воплощении, о том, что зна­ чит он для современной литературы. 2 Писатели и читатели, участвующие в обсуждении насущных вопросов литератур-*' ного развития, искренне и увлеченно гово­ рят о том, как необходимо, как дорого образное воплощение рабочей жизни, раскрытие многосторонних отношений, р ож ­ даемых трудом. И одновременно в их голо­ сах отчетливо слышится неудовлетворен­ ность, тревога, недоумение. Эти чувства возникают в процессе поисков именно та ­ ких книг, которые должны были бы выхо­ дить из-под пера романистов и рассказчи­ ков, хорошо понимающих, что такое труд для искусства и в искусстве. В статье «Продолжение открытия» Д а­ ниил I ранин, к примеру, писал: «Блуж даю ­ щая из статьи в статью, из доклада в до­ клад фраза «мало у нас еще книг о рабо­ чем классе» стала уже чуть не само собой разумеющейся... Какие же трудности ско­ вали вдруг вдохновение писателей, многие из которых в недавнем прошлом сами были рабочими, техниками, инженерами?» Над тем же вопросом задумывается Н и­ колай Воронов. В статье «Грани рабочей темы» он хочет понять, чем объясняется «слабое воплощение рабочей темы в сегод­ няшней литературе», и ему кажется, что здесь надо говорить «о распространенной писательской болезни с диагнозом «жизне- боязнь». Вадим Очеретин, продолжая эту беседу, относит себя «к тем литераторам, которые полагают, что в сегодняшней литературе должны преобладать книги о рабочем клас­ се. Иначе литература окажется несколько в стороне от главных путей развития нашего общества». И вместе с тем напоминает «один тезис», общепринятый, никем не ос- париваемый: «мало у нас книг о рабочем классе».