Сибирские огни, 1968, №7

Мысль о побеге придала Ефиму бодрости. Бежать, во что бы то ни стало... Ночь, темень, самый раз... В ограде дружинник связал ему руки за спиной, а другим концом этой же веревки скрутил руки Софьянникову. После побега Ваулина с Новокрещиным семеновцы уводили людей на расстрел связанными по­ парно. — Все, Иван, конец нам... Прощай, браток. Связанных узников вывели из ограды, погнали улицей в сторону кладбища. Темнота, хоть глаз выколи. Ноги у Ефима еле гнутся, как де­ ревянные, а на дороге камни, комки засохшей грязи. Вот и кладбище, но узников ведут дальше. Вдруг команда: — Стой! Все конвоиры перебегают на одну сторону, быстро выстраиваются шеренгой, цокают затворами. — Взво-од... пли! Залп . Веревка дернула Ефима, потянула вниз. Пада я в ров, он ударился головой обо что-то твердое, вскрикнул от боли. Рядом хрипло стонет Софьянников. Слышно, как подходят каратели. Грохнул над с а ­ мой головой Ефима выстрел, опалило левую щеку... Еще выстрел, и все смолкло. Короткая команда, топот ног все дальше и дальше. Ушли... «Живой, даже и не раненый, кажись...» — и, пошевелив ногами и плечами, Ефим приподнял голову. Негромко окликнул Софьянникова, толкнул плечом. Ответа не бы­ ло — убит... Гулко заколотилось сердце,— теперь бы отвязаться от Софьяннико­ ва, но руки так крепко стянуты за спиной, что даже ключицам больно. Страх охватил Ефима: не отвязаться, значит, смерть — утром увидят и добьют... «Нет,— мысленно убеждал он сам' себя,— отвязаться во что бы то ни стало! Кожу содрать до костей, но вырваться отсюда!» Ефим повернулся головой к ногам мертвеца и, упираясь ногами в землю, дернулся что было силы, и еще, и еще... Веревка чуть подалась. А ну, еще раз, еще... Снова повернулся к голове убитого, дотянулся до узла на левой его руке. Долго, обламывая ногти, теребил, распутывал узлы и, наконец-то, вздохнул облегченно: отвязался, свободен... Он сел, раздумывая, что же дальше, куда идти? На пашню? Далеко, скоро све­ тать начнет, а у них разъезды повсюду рыскают, увидят со связанными руками, враз догадаются.... Куда же идти?.. Лучше всего домой... Поднимаясь с земли, он мысленно попрощался с убитыми товари­ щами и, волоча за собой веревку, пошел. Крадучись, задворками, до­ брался до своей усадьбы, перелез через прясло, но тут его учуяла со­ бака, залаяла, кинулась навстречу. — Соболько, Соболько,— одним дыхом хрипел Ефим. Кобель узнал хозяина, подбежал, завилял хвостом. Ефим направился к дому, но вдруг обожгла мысль: а если там дру­ жинники на постое? Тихонько обошел двор, осмотрел предамбарье — ни коней, ни седел не видно. Прислушался — все тихо, двинулся к окну, возле которого стоит кровать Аграфены... Головой постучал в раму. — Груня! Скрипнула кровать, белый платок мелькнул за оконным стеклом и послышался торопливый топот по полу босых ног. Ефим поднялся на крыльцо, услышал из-за двери робкий голос: — Кто это?