Сибирские огни, 1968, №7

Я помешкал, отряхивая плащ, и зашел в мастерскую. Гаритсон сто­ ял спиной ко мне и шлифовал бронзовую звездочку, видимо, на могилку дочери. Я сказал, что должен ехать, поблагодарил его за все и попросил поблагодарить за меня Прасковью Петровну. — Хорошо, передам Пане,— ответил Гаритсон, полуобернувшись.— Прощайте.— И приподнял над головой свою старенькую, со сломанным козырьком кепчонку. Во дворе стоял Антон Васильевич, одетый по-выходному. Он напра ­ вился ко мне. «Двух правд не бывает,— думал я, глядя на его загорелое, красивое, упитанное лицо.— Гаритсон не выпускал неисправной машины, я верю ему. Но ведь и Пшеничному не имею никаких оснований не верить. Где разгадка?» — Уезжаете? Счастливо вам. Счастливо,— степенно, как всегда, ска­ зал Антон Васильевич. — А вы сегодня отдыхаете? — Да, отдыхаю. Собирались съездить половить хариусов, должны браться. Д а вот это несчастье... Надо выразить соболезнование Марку Сергеевичу и Прасковье Петровне... хотя видеть меня им и не очень при­ ятно.— Губы Антона Васильевича на мгновение тронула горькая усмеш­ ка.— Директор завода приходил, а завгара, непосредственного руково­ дителя, еще не было... Нехорошо это,— переменил разговор Антон В а ­ сильевич. У проходной гаража я только успел закурить, как вышла Лидия Григорьевна. Поверх коричневой шерстяной кофточки синяя спецовка. На руках следы машинного масла. — Здравствуйте. Руки не подаю, прямо от машины...— Лидия Гри­ горьевна дышала учащенно, видимо, спешила. Взглянула на чемодан,— Кажется, уезжаете? — Да. — Сейчас от Марка Сергеевича? Очень переживает? Он так любит детей... Вечером сделаем юбилейный номер газеты, схожу к ним. — Вы на него не сердитесь? — вырвалось у меня. — За что это? — удивилась женщина. — Но он вас... в «Гаражном еже»...— Я почувствовал, что по­ краснел. Лидия Григорьевна невесело усмехнулась. — На него невозможно сердиться... Вы видели тот номер? — вдруг спросила она. Я решил, что лучше сказать неправду, как будто у нас с Гаритсо- ном не было разговора о ней. — Да, видел,— ответил я. В глазах Лидии Григорьевны заплясали веселые искорки. Лицо ста­ ло не отчужденным, не гордым, а простым и ясным. — Здорово сделано? — спросила она. — Здорово! — Сначала было не до смеха. Д аж е надулась... Но извините меня, я не могу задерживаться, у меня ответственная машина. Что вы хотели? — Я уезжаю и, кажется, совсем. Убедительно прошу рассказать, что вы думаете об истории Гаритсона. — То есть, хотите вернуться к разговору, от которого мы уже од­ нажды отказались... помните, в красном уголке? С тех пор ничего не изменилось. Поверьте, я по-прежнему ничего не могу сказать вам.— Л и ­ дия Григорьевна говорила сейчас мягко, точно боясь чем-то обидеть меня.