Сибирские огни, 1968, №7

совой точки зрения. Поэтому понятие поря­ дочности само по себе достаточно абстракт­ но, и провозглашение примата порядочно­ сти над дисциплиной, которую мы все по­ нимаем конкретно, как партийную и трудо­ вую дисциплину, есть не что иное, как ут­ верждение своеволия личности, как уступка абстрактному гуманизму. Так рассуждали критики В. Розова, и они были бы совершенно правы, если, б и впрямь в пьесе шла речь о какой-то абст­ рактной порядочности Но- речь ведь идет совсем об ином. Нужно сказать, что Розов, коснувшись очень сложного вопроса, не пожелал разъяс­ нить свою мысль и этим дал повод для кривотолков. Есть, следовательно, явная необходимость прокомментировать внешне крамольные слова Галины. В. И. Ленин писал в «Великом почине», что история до Октября знала «дисципли­ ну палки» и «дисциплину голода». А «ком­ мунистическая организация общественного труда... будет держаться на свободной и сознательной дисциплине». Итак, вместо внешнего принуждения — свободное и созна­ тельное желание, вместо вынужденной не­ обходимости — внутренняя потребность. Так не очевидно ли, что непорядочный, безнрав­ ственный человек на такую дисциплину не способен? Если кто-то совершает поступок, потому что считает необходимым подчиниться дик­ тату чужой воли, и в то же время сам оце­ нивает свой поступок как неверный, вред­ ный или фальшивый, то перед нами типич­ ный приспособленец, которого даже как-то кощунственно называть дисциплинирован­ ным. В «Исповеди» Арбузова один из иду­ щих на смерть русских партизан восклица­ ет: «Ничто не принесло людям столько зла, как слепое повиновение долгу без всякой оглядки на правду». Как очень часто бывает в последнее вре­ мя, А. Арбузов и В. Розов идут рядом и как бы комментируют друг друга. Слепое по­ виновение, конечно, так же далеко от сво­ бодной сознательной дисциплины, как вера в бога — от коммунизма. В утверждении примата дисциплины объективно заложена возможность нравст­ венного компромисса. Но она так и оста­ нется возможностью, она никогда не будет реализована, если, единство воли сплачивает дюдей честных, принципиальных, правдивых, ни на какие сделки со своей совестью не­ способных. Вот о какой порядочности гово­ рит Галина. И в этом плане она бесспорно права. Что стоит дисциплинированнность людей без чести и совести? Неужели мож­ но оправдать поступок, совершенный вопре­ ки убеждениям, ссылкой на дисциплину? Именно Галина всем своим опытом вы­ страдала понимание недопустимости подоб­ ного компромисса. Она живет с нелюбимым ею Валентином Селищевым, подчиняясь суп­ ружескому долгу, живет, иронически гово­ ря, дисциплинированно, а по существу — фальшиво, скверно, безнравственно. Ее тесть, прокурор, по собственным словам Га­ лины, «сделавший ее тем, что она есть», от­ лично видит и понимает фальшь этого бра­ ка. Ему, видимо, стыдно, и он пытается замаскировать сознание своей вины показ­ ной бравадой: «Слушай, измени-ка ты разок Вальке... Имеешь полное моральное право..» На ее горькую реплику: «Какую вы ерунду болтаете»,— он отвечает так же горько: «Да, ты порядочная женщина. В этом вся твоя беда». Какой иронией должно отозваться в сердце Галины это слово — порядочная. Ведь вся беда ее именно в том, что она со­ гласилась на брак, растоптав порядочность, при этом порядочность именно в ее пони­ мании. Впрочем, и сам прокурор Селищев от­ нюдь не без иронии оценивает свои былые взгляды на жизнь. Мария Павловна упре­ кает его, что он слишком легко соглашается на брак племянника: «Когда-то ты был более твердым муж­ чиной...», А он многозначительно отвечает: «— Думается, именно твердости мне тогда и не хватало. Если бы я был тверд, то я не допустил бы фальши. Разной фаль­ ши. И уж, конечно, я не разрешал бы себе шантажировать Галину и спасать благо­ получие сына, принуждая ее ко лжи...» Очень емкий подтекст у этой реплики Алексея Павловича Селищева. Мы можем, проследив за ходом его мысли, легко убе­ диться в том, к чему ведет повиновение без порядочности. Итак, склонность к такому компромиссу есть следствие нравственной неполноценно­ сти, следствие недостаточной преданности коммунистическим идеалам. И эти склонно­ сти стоят нам очень дорого во всех сферах жизни. В своей последней пьесе «Традиционный сбор» В. Розов вновь возвращается к из­ любленным своим мыслям, вновь отстаи­ вает, что порядочность, т. е. нравственная цельность, соответствие поступков и убежде­ ний,— важнейший критерий ценности чело­ веческой. Агния Шабина заплатила за свою док­ торскую степень приспособленчеством, от­ казом от выражения своих истинных взгля­ дов и чувств. Любящий ее Сергей Усов горько спра­ шивает: «Как же ты так не состоялась, Аг­ ния?» А затем разъясняет, что состоявший­ ся человек — это прежде,всего человек по­ рядочный. «Уж если по крупному счету,— говорит он,— гбсударству в первую очередь нужны честные люди...» Утверждая эту бесспорную истину в разговоре с литературным критиком Шаби- ной, Усов тем самым напоминает об одной из важнейших задач искусства. Создать образ честного человека, пока­ зать его в самых разных планах и связях, раскрыть жизненное значение нравственной цельности — прямой долг художников, ко-