Сибирские огни, 1968, №7

В. И. Ленин не только никогда не отвергал компромиссы, а, наоборот, многократно го­ ворил об их неизбежности. Еще в начале века, в книге «Что де­ лать?», он писал: «Бояться временных сою­ зов хотя бы и с ненадежными людьми мо­ жет только тот, кто сам на себя не надеет­ ся» (соч., изд. 4, т. 5„ стр. 334). А через 20 лет, отстаивая новую экономическую по­ литику, он- говорил о необходимости «отсту­ пить хотя бы и далеко назад, но в меру, отступить так, чтобы вовремя приостано­ вить отступление и перейти опять в наступ­ ление...» (т. 33, стр. 92). Наконец, в специ­ альной статье «О компромиссах» Ленин д а­ ет развернутое изложение своей позиции: «...Обычное представление обывателей о большевиках, поддерживаемое клевещу­ щей на большевиков печатью, состоит в том, что большевики ни на какие компромиссы не согласны, ни е кем, никогда. Такое представление лестно для нас, как партии революционного пролетариата, ибо оно доказывает, что даж е враги вынуждены признать нашу верность основным принци­ пам социализма и революции. Но надо все же сказать правду: такое представление не соответствует истине. Энгельс был прав, когда в своей критике манифеста бланки- стов-коммунистов (1873 г.) высмеивал их заявление: «никаких компромиссов!» Это фраза, говорил он, ибо компромиссы борю­ щейся партии часто с неизбежностью навязы­ ваются обстоятельствами, и нелепо раз на­ всегда отказаться «принимать уплату долга по частям». Задача истинно революционной партии не в том, чтобы провозгласить не­ возможным отказ от всяких компромиссов, а в том, чтобы через все компромиссы, по­ скольку они неизбежны, уметь провести верность своим принципам, своему классу, своей революционной задаче, своему делу подготовки революции и воспитания масс народа к победе в революции...» (т. 25, стр. 282). Итак, компромиссы в политике были на определенных этапах нашей истории необ­ ходимы и не только не противоречили принципиальности, но были одной из форм ее существования и утверждения. Было бы, наверно, фантастическим чистоплюйством утверждать, что эта ситуация никогда не повторится, что впредь никакой потребно­ сти в компромиссах у нас не будет. И если сегодня на компромисс ведется такая мас­ сированная и прицельная атака, то, очевид­ но, следует понять современные ее причины. Что бросается в глаза во всех процити­ рованных рассуждениях В. И. Ленина? Во-первых, он трезво и прямо оценива­ ет вещи. Компромисс он называет компро­ миссом, не пытаясь выдать порок за добро­ детель. Во-вторых, он подчеркивает, что компро­ миссы навязываются обстоятельствами, следовательно, с одной стороны, вызывают­ ся к жизни исторической необходимостью, с другой — являются следствием какой-то слабости. Наконец, в-третьих^ он всячески акцен­ тирует временность, недолговечность этой слабости и обязательность ее преодоления. Так ли ведут себя, так ли оценивают свои позиции современные сторонники ком­ промиссов? Они прежде всего прячутся за хитрую мыслишку об одновременном существова­ нии в мире двух правд. В пьесе В. Тура «Бой с тенью» эта тео­ рия практически испытывается. Геолог Ткаченко отклонил проект своего начальника вовсе не по собственной инициа­ тиве. Тайну золотых залежей ему подарил какой-то странный бродяга по фамилуи Дрягин. Ткаченко досталась чужая слава, присвоить которую никто ему не мешает. В глазах друзей, общественности, ученых он — новатор, дерзко, во вред своей карье­ ре отбросивший приказы и советы началь­ ства и этим победивший. О нем так и гово­ рят: «У Ткаченко родилась блестящая, не­ обыкновенная по смелости идея». И впере­ ди — громкая известность, золотой дождь и даже Ленинская премия. На пути Ткаченко к славе есть одно­ единственное препятствие — его собствен.ная совесть. «В боксе есть такой термин — бой с тенью. Это когда боксер дерется с вообра­ жаемым противником, то есть с самим со­ бой. И, поверьте, нет противника труднее». Так Ткаченко объясняет свое положение любимой женщине. Этот бой В. Тур делает для нас явным. Мы имеем возможность подслушать, как мо­ лодой геолог спорит с самим собой, точ­ нее — как он оспаривает аргументы некоего журналиста, искушающего его славой. «Ж у р н а л и с т . Хотите вы того или не хотите, но существует ваша слава. И с оп­ ределенного мгновения она принадлежит уже не вам. Она стала достоянием общест­ ва, его богатством, его оружием. Т к а ч е н к о (помолчав). Все это здо­ рово смахивает на ложь... Ж у р н а л и с т . В мире существуют две правды: большая и малая. И подчас следу­ ет пожертвовать малой во имя большой, всеобщей». Ложная теория двух правд, по сущест­ ву, провозглашающая господство полуправ­ ды, предстает нам еще одной стороной — как теоретическая база компромиссов, как обоснование возможности поступать против своей совести. Случай с Ткаченко и Дрягиным приду­ ман Туром. Это, несомненно, та самая экс­ периментальная ситуация, которая так ши­ роко входит в нашу драматургию под влия­ нием Брехта, но специально поставленный эксперимент позволяет с особенной очевид­ ностью делать выводы и оценки. Присвоив себе чужую славу, Ткаченко не совершит никаких преступлений перед людьми. Ведь Дрягин, открывая ему секрет, поставил одно условие, чтобы Ткаченко о нем, Дрягине, никому ничего не говорил: «Обо всем, что я вам рассказал,— ни слова! Ни единой живой душе». А слава Ткаченко,