Сибирские огни, 1968, №7

Анна Ивановна.— Д а, по правде, я и сама не понимаю, почему уцелели мы тогда: то ли испугались чего-то фашисты, потому что стемнело, пока до места вели, то ли порядки какие-то ихние не были соблюдены... Толь­ ко повернули нас назад и, как есть, разде­ тых погнали в эсэсовскую тюрьму. Дальше все было «как положено»: побои, допросы, издевательства, баланда из мога­ ра либо турнепса, голод, болезни, грязь, смерть, предательства, яростная борьба за жизнь, за человеческое достоинство, каждое проявление которого с особым тщанием пре­ следовали палачи. Они сами вырвались из-за колючей про­ волоки, навстречу нашим войскам в апреле сорок пятого: «Я была такая доходяга — еле передвигалась!» И все-таки защитница Одессы и Севастополя успела закончить войну с автоматом в руках, пройти победи­ тельницей и мстителем по горящей вражьей земле. И сразу, едва все кончилось, заспе­ шила на родину. — А Одесса меня встретила серыми кам­ нями... Аннушка замолкает. Потом — из песни слова не выкинешь! — продолжает трудный рассказ. Ей, как прошедшей через фашистский плен, долго не давали жилья, работы, таска­ ли на допросы. Уже в мирные, щедрой кровью оплаченные дни, месяцы, годы она продолжала пить горчайшие одонья войны. И понадобилось немало времени и усилий, понадобилась энергичная помощь друзей, чтобы исправить злую несправедливость^ Сейчас на груди у Анны Макушевой — орден Ленина. Она переехала с семьей в новую удобную квартиру. Дочка ее вырос­ ла, вышла замуж, недавно подарила мате­ ри внучку Аннушку. О ее подвигах написа­ на и поставлена пьеса — на постановке пе­ ребывал без малого весь город, по требова­ нию одесситов шла она целый сезон. Анна Ивановна часто выступает с воспоминания­ ми в школах: любой взрослой аудитории она убежденно предпочитает ребят, особен­ но мальчишек — кто еще больше может по­ нять азарт моряка-разведчика, ползущего через камни с финкой в зубах и гранатой у пояса!.. А она и впрямь с новой силой пере­ живает этот азарт. До сих пор живет, све­ тится в этой женщине, скромном операторе почтового отделения, жаркое пламя морской души!.. Ill «Морская душа» — это огромная любовь к жизни,— писал Леонид Соболев в сорок втором.— Трус не любит жизни: он только боится ее потерять. Трус не боится за свою жизнь: он только охраняет ее. Трус всегда пассивен,— именно отсутствие действия и губит его жалкую, никому не нужную жизнь. Отважный, наоборот, любит жизнь сфастно и действенно. Он борется за нее со всем мужеством и выдумкой человека, который отлично понимает, что лучший способ остаться в бою живым — это быть смелее, хитрее и быстрее врага...» Деревянная винтовая лестница круто уходит вверх: высоко и тесно живет в этом старом одесском доме Петр Павлович Иш- ков. Он грузен, рыжебров, краснолиц, на­ голо «по-котовски» выбрит — годы и война сделали свое дело. Непросто узнать в этом человеке молодого улыбчивого морячка — старшего лейтенанта, что присел на старой фотографии рядом с пожилым командиром в пенсне и генеральской фуражке. Там, на снимке, эти двое чаевничают: закопченный солдатский котелок, ящик из-под галет «Арктика», на лицах блаженство. Пример­ ная дата снимка — август-сентябрь сорок первого, место — корректировочный пункт дивизиона морской артиллерии. Собеседник Ишкова — генерал-майор Иван Ефимович Петров, командир 25-й Чапаевской дивизии, а с пятого октября — командующий При­ морской армией, один из самых прослав­ ленных защитников Одессы. Петр Ишков — тоже один из соболевских героев. Только речь о нем идет не в расска­ зе, а в очерках «Дорогами побед». Не раз и не два можно встретить в записных книж­ ках Соболева упоминания об этом энергич­ ном, огненно-рыжем, веселом и храбром ар­ тиллеристе, который не на шутку заинтере­ совал писателя и внешностью, и характером. Тринадцатого октября Петров, приехав к нему на КП, чайку не спросил: «Знаешь, сынок, Одессу сдавать будем. Так надо. Ваш дивизион остается прикрывать отход основных сил. Но так прикрывайте, чтобы фашисты подумали — наступаем. Нападение огнем!» Всю ночь бушевали, гремели разрывы тяжелых снарядов в траншеях врага. По­ том, взорвав орудия, по дождю, по хмурой погоде начали артиллеристы отход... Зимой Ишков воевал уже на Тамани, сперва — помощником командира тяжелой морской батареи, позже, с конца апреля со­ рок второго года — ее командиром. За б а­ тареей «закрепили» три немецких, стреляв­ ших с Керченского полуострова из района мыса Еникале. Моряки подавили фашист­ ский огонь, хорошо поддержали высадку нашего десанта на Керчь. Холодали и голо­ дали, бедствовали с водой. Еще хуже ста­ ло с харчами к лету, когда пришлось при­ крывать отходящие на Тамань наши войска. Немец напирал — один за другим пали Рос­ тов, Краснодар, Темрюк... 28 августа был выброшен вражеский десант и на участке ишковской батареи. К этому времени моря­ ки-артиллеристы выполнили свою задачу, взорвали орудия и двинулись к берегу про­ лива в район села Горкуша — сюда должны были подойти за ними торпедные катера. Но на пристани уже были немцы, пришлось выбивать, потом самим занимать оборону. Так начался десятидневный неравный бой — семьсот прижатых к берегу моряков, вооруженных винтовками и гранатами, приняли на себя удар танков и огнеметов.